вторник, 1 мая 2012 г.

АКТЕР АЛЕКСАНДР ПАШУТИН: «Актеры все время хотят нравиться. А для меня это не имеет значения…»


«Я не типичный артист, я выходец из Суворовского училища. Оно мне очень многое дало — не пью, не курю, знаю, что такое дисциплина, для меня чувство товарищества важнее, чем роль. В вопросе: не получить роль или потерять друга — всегда отдам роль. Актеры все время хотят нравиться. А для меня это не имеет значения. Может, я из-за этого чего-то не получил, не выступил в какой-то передачке — но это мой принцип».Александру Пашутину — 67. Он посмеивается над своим возрастом. Говорит, что чувствует себя максимум на 30. Знаменитый актер, который снялся в 130 фильмах,
интересным образом попал в мир театра и кино. Поначалу будущий артист учился в Суворовском училище, в котором был театральный кружок. Он туда пришел — понравилось. В итоге ушел из училища и старшие классы заканчивал в Москве. При Театре Станиславского была студия, где учились и Никита Михалков, Инна Чурикова. В 1968 г. Александр Пашутин окончил Школу-студию МХАТ и поступил в Театр им. Гоголя, где прослужил с 1968-го по 1981 годы, затем был в труппе Театра им. Ермоловой, а с 1996 г. — в Театре Моссовета. Но наряду с актерскими талантами Пашутин активно интересуется политикой.

О «Президенте Российской Федерации Хазанове»

— Александр Сергеевич, как по-вашему, Россия и Украина найдут общий язык?
— Прежде всего, для этого должна быть хорошая идея. В чем? В том, что мы — два родных народа, украинцы и русские, а нас хотят растащить, разъединить. По поводу ситуации в нашей сегодняшней жизни обычно говорю: «Ребята, о том, как обстоят дела на самом деле, мы узнаем лет через пятьдесят в газете «Совершенно секретно». Сейчас ведь обнародуются такие вещи прошлых лет, что уму непостижимо. Поднимаются материалы советской действительности — революционные, времен Гражданской войны, Великой Отечественной, послевоенные. Ведь нам в свое время преподавали историю так, как было выгодно.
— По-моему эти «полвека под грифом «Секретно» были сделаны для того, чтобы, когда все раскроется, наказывать уже будет некого.
— Конечно! Сейчас мы очень многое узнаем из того, что было в прошлое время в Америке, что у нас творилось. Вот как говорил незабвенный Иосиф Сталин: «Народ должен знать только то, что он должен знать!», так и сейчас происходит то же самое. Думаю, обо всех перипетиях нынешнего времени мы узнаем лишь много позже. Потому что людям, которые на сегодняшний день хотят узнать правду и докопаться до истины, отрубают головы. Или они исчезают...



— Насколько я знаю, вы были одним из активных участников событий вокруг Белого дома в 1991 году.
— Мы пришли туда как защитники Белого дома. Там были Мстислав Ростропович, Борис Хмельницкий, Станислав Говорухин, Гена Хазанов, который тоже выступил. Затем мы выпили водки немножко, пошли, по-моему, на двенадцатый этаж, к одному из чиновников. Это было как раз в ночь с 21 на 22 августа 1991 года. Еще ничего не было известно, мы не знали, как сложится наша судьба. И вдруг в углу стола хозяина кабинета я увидел целую пачку указов президента и выдвинул идею: «Ребята, давайте друг другу распишемся!» На моем указе и Боря Хмельницкий, и Станислав Говорухин расписались. Ростропович чиркнул: «Саше — с вечной памятью об этом времени! Твой Слава Ростропович». Этот указ с автографами висит у меня в рамке. А там, где напечатано «Президент Российской Федерации», чуть ниже написано: «Утверждаю! Верно! Хазанов».
— Что это был за указ?
— А вот он висит, я вам сейчас прочитаю. Он довольно-таки большой. «В связи с действиями группы лиц, объявившими себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению, постановить:
1) Считать ГКЧП антиконституционным и квалифицировать его действия как государственный переворот.
2) Все решения, принимаемые от имени так называемого Комитета, считать незаконными.
3) Действия должностных лиц, исполняющих решения указанного Комитета, попадают под действие Уголовного Кодекса РСФСР».
И президентская печать и подпись «Ельцин».
— А внизу: «Утверждаю! Верно! Хазанов».
— Ну да.
— Правда ли, что из-за того, что вы все находились в этом здании, подразделение «Альфа» не выполнило приказ и не начало стрелять?
— Нет, конечно же неправда. Ведь они как взрослые люди понимали, что это будет скотобойня. Ведь внутри здания тоже были люди с автоматами, и милиция вооруженная, и прочие.
— Там некоторое время и Ростропович был с автоматом.
— Да, и он тоже. Но, думаю, «Альфа» не знала, что в здании находятся и Ростропович, и мы все. Это уже потом в СМИ появилась знаменитая фотография, обошедшая все издания мира, — спящий солдат, облокотившийся на Ростроповича, на коленях у которого автомат.




— Правительство всех вас отблагодарило?
— Мы получили каждый по серебряной медали, она называется «Защитнику свободной России» и приравнивается к ордену, потому что она номерная. Я даже номер своей медали помню — №02458. Мстислав Ростропович по этому поводу так говорил: «У меня много премий — государственных, ленинских и прочих, но эта медаль — самая дорогая награда!» И я его понимаю. Там, среди защитников Белого дома, три дня и три ночи была и моя дочь Маша, ее государство тоже наградило медалью. Это было незабываемое время. Очень многие побоялись прийти, очень многие побоялись подписать воззвание, открещивались: «Я на даче! Меня нет!»
Это уже потом стало модным рассказывать и даже придумывать, что ты там был… Вот фронтовики самым счастливым временем считают войну, то, что они в своей жизни во время войны сделали, их жизнь уже оправдана тем, что они выиграли сражения. И то, что мы, худо ли, бедно ли, но в Белом доме сломали голову коммунистам, я считаю великой победой. Мы это сделали! И то, что сейчас так живем, можем открыто выезжать за границу, то, что строим такие дома и квартиры, не как раньше (положено 9 квадратных метров на человека) — все это началось в 1991 году, когда скинули коммунистов. Потом были революции, майданы.
— Как считаете, то, как ведут себя наши руководители во время кризиса, может привести к очередному Белому дому или Майдану?
— Да вряд ли. Хотя, все может быть... Не знаю. Много вопросов у меня возникает в связи с кризисом. С одной стороны кризис, а с другой — мы опять всем раздаем деньги. Но это же наши деньги! А потом, через пятнадцать лет, скажут: «Ну, это же наши братья, мы им все прощаем». Я слышал по радио, всем странам в общей сложности тридцать миллиардов мы отдали. Вы понимаете, что это за сумма! Сколько всего на эти деньги можно было сделать для России. Также передавали, что ученые просто тысячами уезжают из страны. Да вы на эти деньги постройте им дома и дайте нормальную зарплату.




— Конечно. И их работа потом с лихвой окупит затраты и даже принесет прибыль.
— Безусловно! Я артист, выпутаюсь как-нибудь, а ученым как? Вы им предоставьте условия. А получается, что молодые — студенты четвертого-пятого курса — пачками уезжают! Бред какой-то!
«Филатов проверял на мне свои «Сказки про Федота-стрельца»
— Дочь Маша окончила факультет журналистики. По вашим стопам она не захотела пойти?
— Нет, не захотела. Слишком тяжелый труд. Очень тяжелый! Хотя, с другой стороны, сейчас вот все боятся пенсии. А я не боюсь. Мне 66 лет, а работать продолжаю, знаю, что я нужен. Если я в форме, то нужен, меня берут в картины. А люди других профессий часто боятся: ах, пенсия, на работу не берут, остаются без куска хлеба в 50 лет.
— Но профессия журналиста, которую выбрала ваша дочь, тоже не легкая, особенно если политический журналист.
— Не легкая, да. Но дочка не политический журналист, хотя в свое время ездила в горячие точки, писала о войне. Однажды даже попала под бомбежку, когда была в Приднестровье. Я смотрел эти видеоматериалы — ее телами накрыли друзья. Я возмущался: «Маша, что ты делаешь? Понимаю, что каждому журналисту нужно имя, но не такой же ценой!» А Маша мне: «Папа, я их выведу на чистую воду» Я говорю: «Ты что, дурочка?! Да тебе голову оторвут!» Вы можете себе представить?! Но все это по молодости. По молодости...
— Непредсказуемые болезни уносят от нас замечательных людей. Вот не стало Бориса Хмельницкого, Александра Абдулова, Олега Янковского, многих других… Добрые слова о них звучат, но жаль, что о них не будет программы Леонида Филатова «Чтобы помнили».
— Леня Филатов вообще был замечательный! Я не могу сказать, что мы были очень близко знакомы, но в свое время вместе снимались в картине «Из жизни начальника уголовного розыска». Съемки проходили в Ростове. Я очень хорошо помню, как с ним сидели в ресторане, и он мне читал куски «Сказки про Федота-стрельца», которая еще не была опубликована. Говорил: «Вот послушай, послушай!» И он на мне проверял, условно говоря, качество своего произведения. Мне «Сказка про Федота» невероятно нравилась и нравится.
Да и сам Леня — замечательный, талантливый, вечно молодой парень. Ему сейчас было бы 63, а мне исполняется 67 — ну, практически одно поколение, почти одногодки. Помню отбытие из Ростова. Когда мы улетали, нас провожало все ростовское начальство, потому что улетали Леня Филатов, я и Кирилл Лавров, который в картине играл роль полковника милиции. Нас провожали — в первый раз это было! — в зале Верховного Совета, там присутствовали все чины, мы все вместе выпивали, а потом нам каждому дали по так называемому «крафтовскому» мешку — это такие прошитые мешки из плотной-плотной бумаги. И эти мешки были полными раков.
Источник: http://novaya.com.ua

Комментариев нет:

Отправить комментарий