Немец Бруно Людке с 1924-го по 1943 год убил 84 женщины / Самый страшный маньяк Европы ХХ века

В один из майских дней 1930 года жители деревни Альтенведель, расположенной близ города Реетц в Померании, были взбудоражены известием об убийстве 32-летней Эльзы Ладвиг. Тело несчастной обнаружили в пруду. Эльзу убили с особой жестокостью.

Жизнь в этих местах была идиллической, из громких событий – только ежегодная животноводческая ярмарка. Ничто не нарушало размеренного быта деревенских жителей: один раз в неделю они ходили в церковь, два раза – в трактир. Люди, проживавшие в Померании, отличались спокойным характером, поэтому случившееся стало для жителей деревни страшным потрясением.

Под подозрение попал 26-летний любовник погибшей Герман Ферх, трудившийся подмастерьем каретника. Эльза ждала от него ребёнка. Германа взяли под стражу, на допросах он категорически отрицал, что совершил убийство возлюбленной: «Она была самым близким мне человеком! Да и не способен я на такое!» Германа Ферха освободили из-за недостатка улик. Но родственники погибшей и другие жители деревни ещё долгое время называли молодого человека убийцей.

Кёнигс-Вустерхаузен

3 апреля 1941 года в лесу, возле городка Кёнигс-Вустерхаузен, распложенного в пригороде Берлина, обнаружили тело задушенной 24-летней местной жительницы Кэт Мундт. Судебно-медицинская экспертиза установила, что женщина перед смертью подверглась сексуальному насилию. 4 мая того же года, в доме №15 на берлинской улице Ваттштрассе, обнаружили труп 61-летней Мины Гутреман, занимавшейся продажей табачных изделий. Тело женщины с проломленным черепом находилось в спальне.

Через два дня нашли тела супругов Уманн, владельцев трактира «Лесная харчевня», находившегося возле железнодорожной станции «Грюнау» в Берлине. Квартира, в которой лежали убитые, была разгромлена: украдены спиртные напитки, консервы и табачные изделия.

9 марта 1942 года в Михендорфском лесу прохожие увидели разложившийся труп женщины. Вскоре было установлено, что погибшая – 48-летняя служащая бухгалтерии Берта Бергер. Убийца проломил ей череп. 5 июня в перелеске, возле железнодорожной станции «Хоппергартен» произошло покушение на убийство 30-летней Терезы Поль, которая с двумя детьми в возрасте трёх и четырёх лет, направлялась со станции домой. Преступник ударом сзади сбил Терезу с ног и выхватил из её рук хозяйственную сумку. Дети закричали и, вероятно, помешали мужчине довершить задуманное.

Шарлоттенбург

3 августа в доме № 40 на Блейбтройштрассе в берлинском районе Шарлоттенбург была обнаружена убитой 31-летняя иностранная рабочая Анна Залтыс. Она лежала в одежде на кровати с электрическим проводом на шее. В убийстве заподозрили хозяйку, с мужем которой Анна состояла в любовной связи. Женщину арестовали, но через шесть недель отпустили, поскольку фактов для предъявления обвинения было недостаточно.

Расследованием убийств занималось Главное имперское управление безопасности. В конце декабря 1942 года руководителем комиссии по их расследованию стал советник уголовной полиции штурмбанфюрер СС Тоготце. По утверждению историков, у Тоготце практически не было профессиональных криминалистических знаний. А от него требовали быстрого раскрытия серийных убийств, поскольку в «великогерманском» государстве не должны были действовать маньяки.

Перед Тоготце лежали внушительных размеров папки с делами о шести нераскрытых убийствах и одном покушении на убийство. Штурмбанфюрер СС не успел ознакомиться с ними. Вскоре после его назначения главой комиссии поступило донесение из берлинского района Кёпеник о том, что на участке №56 Кёпеникского городского леса наёдена задушенная неизвестная женщина средних лет.

Тоготце необходимо было раскрыть преступление, дабы не оказаться на фронте. Он привлёк к расследованию 29-летнего комиссара Хенца Франца. Комиссар отправился в район Кёпеник, где после изучения места преступления и традиционного сбора информации установил, что на участке №56 была убита 53-летняя пенсионерка Фрида Реснер, проживавшая в этом районе. Уже два дня её разыскивали родственники. Они рассказали, что 29 января Фрида отправилась в городской лес, чтобы набрать сухих сучьев для печки. Так делали в четвёртую военную зиму практически все жители Кёпеника, поскольку угля было очень мало.

В лесу женщина была изнасилована и задушена. Свидетелей преступления не нашлось. Комиссар Франц испытывал слабую надежду выйти на след убийцы благодаря похищенной сумке жертвы. Сумка была изготовлена из хорошей кожи. Убийца мог попытаться продать её или сделать из неё другой предмет. Надежда не оправдалась. На третий день после обнаружения тела убитой женщины Хенцу Францу нечего было доложить советнику Тоготцу. Советник поторапливал подчинённого и тот лихорадочно исследовал протоколы предыдущих расследований, искал другие пути поиска убийцы.

Комиссар Франц убедился, что убийство фрау Реснер не было заранее подготовленным. Убийца и жертва случайно встретились в городском лесу. Из этого Франц сделал вывод, что убийца пенсионерки живет в районе Кёпеник.  Хенц Франц стал проверять всех мужчин, проживающих в Кёпенике, которые вступали в конфликт с законом. Он изучил огромное количество полицейских и судебных дел. Ознакомление с ними заняло у него два месяца. Франц почти не спал. Он отыскал 93 следа, которые поручил проверить своим подчинённым.

В качестве подозреваемых задержали двух мужчин с царапинами, бродягу, пьяного фельдфебеля, возчика мусора и местного фюрера гитлерюгенда. Но через несколько часов их освободили из-под стражи.

Комиссар Франц обратил внимание и на дело 45-летнего Бруно Людке, которого привлекали к ответственности за жестокое обращение с животными. Прохожие, ставшие свидетелями того, как Бруно Людке стегал кнутом лошадей, обратились в полицию с жалобой на него. Обер-секретарь уголовной полиции из кёпеникской инспекции Хейнцмюллер, к которому обратился комиссар Франц, убедил его, что Бруно безобиден: «У него с головой не в порядке. К тому же его мать состояла в родстве с убитой. Он не может быть причастен к этому».

Франц поверил Хейнцмюллеру и стал изучать материалы проведения расследования и дознания по другим нераскрытым убийствам женщин, которые были совершены за последние 25 лет на территории, находившейся под юрисдикцией берлинской полиции по расследованию убийств. У комиссара появилось предположение, что эти убийства могли быть совершены одним преступником. Но его коллеги, ранее занимавшиеся расследованием этих преступлений, решительно отвергли такое предположение. Это не остановило Франца, он стал штудировать многочисленные отчеты об осмотре мест преступлений, протоколы допросов и заключения экспертов. Снова стал просматривать некоторые старые дела, в том числе дело Бруно Людке. Позднее он сказал: «Если бы мне в руки не попало это дело, оно продолжало бы пылиться на полке».

Комиссар обратил внимание на сообщения о том, что Бруно Людке иногда приставал к женщинам на улице с непристойными выражениями и воровал лесные материалы в Кёпеникском городском лесу. Если он крал там дрова, то хорошо знает местность. А что, если он был в лесу в тот день, когда там собирала сухие сучья пенсионерка Реснер?

Комиссар вызвал обер-секретаря из Кёпеника Хейнцмюллера и сообщил ему, что желает пообщаться с Людке.

- С этим придурком? Бессмысленное занятие! - ответил Хайнцмюллер.  Но комиссар настоял на визите к разносчику белья из прачечной Бруно Людке.  Запись комиссара Хенца Франца о задержании Людке в прачечной района Кёпеник: «У меня создалось впечатление, что он должен был обязательно знать о деле Реснер. Поэтому он был подвергнут предварительному аресту и доставлен в управление полиции».

Комиссар Франц в присутствии обер-секретаря Хейнцмюллера и стенографистки два часа допрашивал Людке. Разносчик белья оказался упрямым и отвергал предположение о том, что совершил убийство на участке №56. Но с удовольствием рассказывал, что ему нравятся хорошо сложенные женщины. Уставая от расспросов, Людке говорил: «Если мне не дадут поесть – больше не скажу ни слова!»

Комиссар прервал допрос и отправил обер-секретаря Хейнцмюллера и стенографистку домой. Записью в деле он объяснил это: «У меня создалось впечатление, что присутствие нескольких человек сковывает Людке. Мне показалось также, что обычная форма ведения допроса неприемлема для него. Нужно было попытаться установить с ним определенный личный контакт, следовало создать некую атмосферу доверительности, чтобы иметь возможность обсудить с ним щекотливые вопросы дела».

Франц допрашивал разносчика белья до ночи. О чём они говорили, осталось неизвестным. Протокол не вёлся, обоих участников беседы давно нет в живых. О ночном разговоре стало известно потому, что осталась запись в журнале караульной службы полицейской тюрьмы, согласно которой дежурный вахмистр в 1 час 30 минут отконвоировал Людке из кабинета комиссара Франца в камеру.

Утром комиссар сообщил обер-секретарю Хейнцмюллеру, стенографистке и другим сотрудникам, что убийство фрау Реснер раскрыто, чем ошарашил их.

- Людке успел сделать признание? – придя в себя от изумления, спросил Ханцмюллер.

- Нет, но сегодня он признается, я в этом уверен! А сейчас мы отправляемся на место преступления! – ответил комиссар.

По пути в район Кёпеник Ханцмюллера, стенографистку и сотрудников следственной группы ждал новый сюрприз. Разносчик белья преобразился. Враждебность исчезла, к Францу он относился как к давнему приятелю. Он даже обращается к нему на «ты», чем вызывал удивлённые взгляды попутчиков. В машине Людке сделал предсказанное Францем признание в убийстве фрау Реснер! И широко улыбнулся!

На 56-м участке леса Бруно Людке рассказал, где и как лежал труп, в каком состоянии была одежда убитой, где в кустах были спрятаны её туфли.  Позднее он сознался в преступлении перед остальными сотрудниками комиссии по расследованию убийств, перед советником Тоготце, перед представителями Главного имперского управления безопасности. В течение нескольких дней он признался ещё в семи убийствах.

В сообщении о допросе, проведённом 22 марта 1943 года, сказано: «Людке напомнили о том, что он и раньше приставал к различным женщинам с безнравственными домогательствами. Его внимание было обращено на возможность того, что и в этих случаях, как и в деле Реснер, он применял силу, чтобы заставить женщин уступить его домогательствам. Людке ответил на это, что, возможно, он задушил ещё нескольких женщин. Чтобы вспомнить подробности, ему необходимо, по его словам, поразмыслить в спокойной обстановке. Он пообещал сказать завтра больше».

Разносчик белья признался ещё в 54 убийствах женщин, в том числе в расправе над Эльзой Ладвиг в 1930 году в померанской деревне Альтенведель. Признался и в нападении на Терезу Поль.

Члены следственной комиссии вели себя с ним, как с близким человеком. Ходили с Бруно в баню, рассказывали последние анекдоты, заверяли, что на Рождество он будет дома. Даже спали в его камере, когда Людке становилось скучно. А он признавался в других убийствах.

В конце 1943 года по приказу рейхсфюрера СС, рейхсминистра внутренних дел Генриха Гиммлера комиссия по делу Людке была распущена. У всех её сотрудников взяли подписку о неразглашении сведений, связанных с его делом. В стране, где проживала «высшая раса», не могло быть таких жителей, как слабоумный сексуальный маньяк Бруно Людке.

Комиссар Франц как руководитель комиссии получил последнее задание — подготовить отчетный доклад. Несколько месяцев спустя Франц лишился брони, был отправлен на фронт и за несколько дней до конца войны погиб в боях за Берлин.

Бруно Людке 11 декабря 1943 года перевезли в тюрьму при Центральном криминалистическом институте охранной полиции в Вене для проведения психиатрической экспертизы. Здесь проверяли, мог ли он совершить убийства, в которых сознался, и проводили обычные медицинские исследования: пункцию головного и спинного мозга, общий анализ крови.

Бруно стал понимать, что не попадет к Рождеству домой, если будет сознаваться в новых убийствах. Он отказался давать показания и принялся сопротивляться ежедневным экспериментам. Бруно требовал, чтобы его друг Хейнц забрал его в Берлин.

Через некоторое время Людке ввели десять кубических сантиметров раствора цианистого калия. В последнем протоколе комиссара Франца сказано: «По сообщению советника уголовной полиции Краузе, Людке умер 8 апреля 1944 года в 15 часов в тюрьме управления уголовной полиции после непродолжительной болезни. Имперское управление уголовной полиции ходатайствует о прекращении дела Людке».

Родственникам Бруно отказали в выдаче его тела для захоронения. Им предоставили свидетельство о смерти в закрытом конверте, двадцать шесть рейхсмарок и пятьдесят два пфеннига наличными из тюремной кассы и его одежду. Дело Людке приобрело статус «секретного дела имперского значения».

Через 12 лет материалы расследования попали в руки западногерманского журналиста Шницлера, который пользуясь ими, написал повесть «Ночью, когда приходит дьявол». В 1957 году американский режиссёр немецкого происхождения Роберт Сьодмак снял по повести фильм, который увидели на экранах кинотеатров миллионы зрителей.

Сёстры Бруно обратились в гамбургский окружной суд с требованием запретить демонстрацию фильма. Адвокат доктор Рейзе обосновал в суде их требование так: «Фильм представлен, как снятый на основе документов... Бруно Людке назван в фильме - по имени и фамилии - убийцей-маньяком, но против него не выдвигалось обвинение. Не было и приговора». Суд отказал в удовлетворении иска: «Обе заявительницы не могут апеллировать к статьям закона, предусматривающим ответственность за оскорбление памяти умерших. Покойный сам признался в совершении убийств и в результате этого очутился в поле зрения общественности».

В тот же день в киноанонсах гамбургские вечерние газеты объявили: «Мы продолжаем показ! «Ночью, когда приходит дьявол» - секретное дело имперского значения. Триллер суперкласса!».