«Ядерная кнопка всегда на моем рабочем столе». США и Северная Корея находились за мгновенье до ядерной войны

Агрессивная риторика Трампа добавила Северной Корее решимости повысить темпы ядерной и ракетной программ. В 2017 году заметные успехи на этом пути Северной Кореи  могли поставить мир на грань атомной войны.

Трамп поначалу отвергал северокорейского лидера Ким Чен Ына как «28-летнего старого психа [old wack job]» и «маньяка», которого Китаю следует «заставить исчезнуть тем или иным образом». Позже он изменил мнение и сказал, что угостил бы Ким Чен Ына гамбургером, но не дорогим «официальным обедом».

Непредсказуемые поступки Трампа, а также враждебные, пусть и неоднородные послания укрепили опасения северокорейских руководителей и усилили их желание демонстрировать свои растущие возможности в области ядерных вооружений. Воспоминания о событиях войны в Корее никогда не стирались на Севере и сознательно поддерживались северокорейскими руководителями, чья легитимность и требование абсолютного самопожертвования во многом зиждились на том, что они защитили народ от дальнейшего уничтожения американцами. Страна изобилует напоминаниями об ужасающих страданиях людей от рук американцев во время войны.

В пхеньянском Музее Победы в Отечественной освободительной войне, например, осуждаются «агрессоры американского империализма», которые устроили «самую кровопролитную бойню в истории». Генерал Кёртис Лемей, глава Стратегического командования ВВС США во время Корейской войны, говорил, что в Северной Корее американцы «брали на прицел все, что двигалось», в результате чего погибло 20 % населения.

Этот факт доводится до сознания северокорейцев со школьных лет и закрепляется в течение всей их жизни. Историк Брюс Камингс рассказал Newsweek, что «большинство американцев не имеют никакого представления о том, что на территории Северной Кореи мы разрушили больше городов, чем в Японии или Германии в течение Второй мировой войны… Каждый северокореец знает это, факты о войне хорошо вбиты ему в голову. А мы и не слышали».

 Южнокорейцам, напротив, преподносят совершенно другую интерпретацию истории, в которой оправдывают США за приведение на пост главы страны деспотичного Ли Сын Мана и поддержку японских коллаборационистов, десятилетиями жестоко притеснявших население Южной Кореи.

Массированные американские бомбардировки во время войны, которыми США разрушили и Южную Корею, практически забыты. В Южной Корее помнят более свежие события — экономическое процветание, которое, как написала Су Кён Хван в книге «Трагедия Корейской войны» (Korea’s Grievous War), «самый упоминаемый факт, используемый для объяснения роли США в Корейской войне и продолжающегося присутствия в стране американских войск».

Формально Северная Корея остается в состоянии войны с США и Южной Кореей, поскольку перемирие 1953 года так и не было замещено полноценным мирным договором. Страна обезопасила себя от вооруженного нападения со стороны США и Южной Кореи, нацелив тысячи артиллерийских орудий на Сеул, город с населением 25 миллионов человек, расположенный всего в  56 километрах от границы между государствами.

В радиусе действия обычных вооружений Северной Кореи находится также около 200 000 американских граждан и значительная часть американского контингента войск — 28 500 военнослужащих, размещенных в Южной Корее. Япония тоже в пределах досягаемости северокорейских орудий. Тем не менее Трамп разругал и Японию, и Южную Корею за то, что они сидят на шее Соединенных Штатов, и сказал, что не возражал бы, если они создадут собственные ядерные арсеналы для самообороны. 

«Если они не собираются заботиться о нас как следует, мы не можем позволить себе лишние расходы, чтобы быть жандармом для всего мира», — сказал он CNN.

Несмотря на неизменно сложные отношения в течение многих лет, случались моменты, когда взаимопонимание между США и Северной Кореей казалось вполне достижимым. В 1994 году Соединенные Штаты и Северная Корея оказались на грани войны, после того как Северная Корея объявила о планах выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия. Тогда экс-президент США Джимми Картер эффектно полетел в Пхеньян на встречу с Ким Ир Сеном, желавшим предотвратить удар американцев.

В октябре США подписали с Северной Кореей рамочное соглашение, по которому северокорейская плутониевая программа остановилась на девять лет. Вопреки широкораспространенному на Западе мнению Северная Корея соблюдала условия соглашения. Она закрыла свой единственный действующий реактор, заморозила строительство двух других больших реакторов, согласилась на инспекции МАГАТЭ и восстановила членство в Договоре о нераспространении ядерного оружия.

Бывший сотрудник Госдепартамента Леон Сигал подсчитал, что три реактора совместно могли произвести оружейного плутония в количестве, достаточном для трех бомб в год. Взамен Северная Корея ждала прежде всего нормализации отношений с США, которые также обещали два реактора на легкой воде для производства электроэнергии и 500 000 метрических тонн тяжелого мазута. МАГАТЭ подтвердило соблюдение сделки северокорейцами.

Но не успели на документе высохнуть чернила, как в ноябре 1994 года Ньют Гингрич организовал в Конгрессе «республиканскую революцию». Дональд Грегг, бывший посол США в Южной Корее и советник по национальной безопасности вице-президента Джорджа Буша-старшего, рассказал, что Гингрич «немедленно начал разжигать страсти, утверждая, что „это плохая сделка. Мы слишком много отдаем». США и их союзники отложили доставку обещанного топлива и строительство реакторов на легкой воде, а также нарушили другие обязательства.

Несмотря на обструкционистов тогда и скептиков сегодня, которые по-прежнему громогласно заявляют, что Северной Корее никогда нельзя доверять, рамочное соглашение в основном достигло своей цели. Сигал считал, что утверждения обратного родятся «в воображаемом мире». «Люди не знают, — напомнил он, — что с 1991 до 2003 год Северная Корея вообще не производила делящийся материал». 

Джеймс Пирс, член команды Госдепартамента, которая вела переговоры по рамочному соглашению, согласен с Сигалом: «В соглашении 1994 года многое продолжало работать несколько лет. Утверждение, а теперь убеждение, что северокорейцы сразу же нарушили договор, просто ложь».

Когда в должность президента вступил Джордж Буш-младший, госсекретарь Колин Пауэлл поддерживал строгое соблюдение рамочного соглашения. Другие члены администрации Буша хотели из него выйти. Свидетельства, хоть и сомнительные, что Северная Корея искала компоненты для программы обогащения урана, предоставила им, по словам заместителя госсекретаря Джона Болтона, «молот, который я искал, чтобы разбить рамочное соглашение». Но последний удар был нанесен в январе 2002 года, когда Джордж Буш-младший объявил Северную Корею частью «оси зла», поставив ее прямо в центр неоконовской очереди на смену режима.

Дальнейшие попытки достичь согласия в годы президентства Буша-младшего и Обамы ни к чему не привели, несмотря на то что Северная Корея неоднократно заявляла о готовности заморозить свою ядерную программу в обмен на гарантии безопасности страны.

Когда молодой, учившийся в Швейцарии Ким Чен Ын в 2011 году заменил отца на посту руководителя государства, многие надеялись на либерализацию авторитарного режима. Однако он извлек уроки из судьбы Саддама Хусейна в Ираке и Муаммара Каддафи в Ливии и поэтому ускорил развитие северокорейских ракетной и ядерной программ. Обама, почти отказавшись от дипломатии, ответил агрессивной стратегией кибервойны, чтобы замедлить прогресс Севера.

Напряженные усилия Северной Кореи принесли плоды. 4 июля 2017 года Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР) произвела испытания межконтинентальной баллистической ракеты «Хвасон‐14», которая, по заявлению северокорейцев, может «достичь любой точки мира», включая материковую часть Соединенных Штатов.

5 августа ООН единогласно наложила на Северную Корею новые санкции, запретив экспорт северокорейского угля, свинца, железа и морепродуктов, что составило примерно 1 миллиард долларов из 3 миллиардов совокупного дохода от экспорта КНДР. Северная Корея обвинила США в попытке «задушить» страну и пригрозила жестким ответом.

Разведывательное сообщество США доложило, что Северная Корея имеет до 60 единиц ядерного оружия и разработала небольшую по размерам ядерную боеголовку, которую можно устанавливать на ракету. Когда северокорейцы пригрозили нанести ракетный удар по Гуаму, Трамп взорвался, предупреждая об «огне и ярости, каких не видывал мир». «Военные средства теперь уже на своем месте, подготовлены и заряжены, на случай если Северная Корея поведет себя неблагоразумно», — написал он в Twitter.

Среди тех, кто требовал военных действий, был будущий советник по национальной безопасности Джон Болтон. В телевизионном шоу Шона Хэннити на Fox News Болтон призвал к упреждающим ударам, «пока Северная Корея не имеет десятки ядерных боеголовок на баллистических ракетах, которые могут долететь до Соединенных Штатов». 10 августа в эфире Secure Freedom Radio он объявил, что «вы уничтожите ядерную угрозу, уничтожив Северную Корею».

В следующем месяце кризис углубился: Северная Корея провела шестые и значительно более успешные ядерные испытания. Северокорейцы утверждали, что испытывался водородный боезаряд. По первоначальным оценкам, его мощность в 3–10 раз превышала мощность бомбы, сброшенной на Хиросиму. Однако последующие радиолокационные снимки показали, что взрыв обрушил зону 35 гектаров на вершине горы Мантап.

Новые расчеты оценили мощность взрыва в 17 американских бомб, аналогичных той, что стерла с лица земли Хиросиму. ООН при поддержке России и Китая, не откладывая, наложила на Северную Корею самые жесткие санкции. В ответ официальное северокорейское информационное агентство выпустило заявление с угрозами «превратить США в пепел и мрак», а также «затопить» Японию.

Роль Китая была ключевой на всем протяжении событий. Как главный союзник и торговый партнер Китай обеспечивает 90 % внешней торговли КНДР и поставляет в страну большую часть продовольственных товаров и энергоносителей. Трамп время от времени говорил, что корейский кризис должен урегулировать Китай.

Однако в последние годы отношения Северной Кореи и Китая заметно пострадали. Испытания северокорейской ракеты «Хвасон‐15» последовали сразу после визита в Пхеньян спецпосланника Си Цзиньпина Сун Тао, который вез Ким Чен Ыну личное послание китайского лидера. Ким Чен Ын оскорбительно отказался от встречи с Суном. К этому времени Ким Чен Ын уже казнил собственного дядю Чан Сон Тхэка, второго человека по влиятельности в государстве и главного куратора отношений Северной Кореи с Китаем. Среди обвинений, которые предъявлялись Чану, было то, что он недостаточно активно аплодировал, когда в комнату вошел Ким Чен Ын.

Россия и Китай, которые граничат с Северной Кореей, по-прежнему не хотели ни смены режима в КНДР в пользу проамериканского правительства, ни любой войны на Корейском полуострове. Они побуждали обе стороны искать дипломатический выход из ситуации, выступая за соглашение «о взаимном замораживании», по которому США и Южная Корея прекратят совместные военные учения, а Северная Корея — свои ядерные и ракетные испытания. Китай дал понять, что, если США и Южная Корея попытаются «свергнуть северокорейское правительство… Китай воспрепятствует им». Однако если КНДР спровоцирует США и Южную Корею на военные действия, Китай останется нейтральным. В 1950 году игнорирование американцами красной линии Китая привело к ужасным последствиям.

Первый прорыв из дипломатического тупика произошел в 2016 году. Тогда южнокорейцы поднялись на продолжительные мирные протесты против коррупционного и жестко антикоммунистического режима президента Пак Кын Хе. Эти выступления, известные под названием «революция при свечах», привели к замене консервативного лидера на Мун Чжэ Ина, адвоката по правам человека продемократических взглядов, который обещал дружбу с Севером. В протестах принял участие, судя по всему, каждый третий южнокореец.

Мун сразу обратился к Ким Чен Ыну. Трамп обвинил южнокорейского президента в «потакании» северокорейцу. Ранее Дональд Трамп резко критиковал госсекретаря Тиллерсона за «бессмысленную трату времени» на попытки договориться с Ким Чен Ыном. Не обращая внимания на заявления Трампа, Мун снова протянул руководителям Северной Кореи оливковую ветвь. Он настаивал: «Мы не откажемся от нашей цели вместе с союзниками добиться мирной денуклеаризации Корейского полуострова».

Затем, после испытания мощного ядерного боезаряда КНДР, Трамп осложнил ситуацию нападками на Северную Корею в своем первом обращении к Генеральной Ассамблее ООН. «Человек-ракета встал на самоубийственный путь для себя и своего режима, — говорил Трамп собравшимся мировым лидерам и дипломатам. — У Соединенных Штатов много сил и терпения, но если нам придется защищаться или защищать своих союзников, у нас будет единственный выбор — снести с лица земли Северную Корею». Постоянный представитель США при ООН Хейли добавила, что Ким Чен Ын «просит войны». Ким Чен Ын поквитался, назвав Трампа «сумасшедшим американским стариком», которого он укротит огнем.

За нарастающими угрозами и оскорблениями последовали крупные учения американских и южнокорейских военно-морских сил у берегов Южной Кореи. Войска специального назначения отрабатывали операции по «обезглавливанию», чтобы устранить северокорейских руководителей и захватить военные объекты КНДР.

К концу месяца, когда президент Трамп собирался в десятидневную поездку по Азии, США направили в Тихий океан три авианосца — «Нимиц», «Теодор Рузвельт» и «Рональд Рейган» с сопровождающими крейсерами, эсминцами и подводными лодками.

Многие боялись, что вот-вот начнется война, несмотря на то что оценки потерь только от обычных северокорейских вооружений достигали астрономических цифр. Полуостров размером со штат Айдахо был вооружен до зубов.  Там находилось, по оценкам профессора Городского колледжа Нью-Йорка Раджана Менона, «больше солдат (2,8 миллиона человек, не считая резервистов) и оружия (почти 6000 танков, 31 000 артиллерийских орудий и 1134 боевых самолета), чем в любом другом месте планеты».

Как указывали аналитики, Северная Корея имела более 10 000 огневых средств артиллерии, четвертую по размерам сухопутную армию в мире — более миллиона солдат и значительно больше резервистов, 200 000 войск специального назначения и мобильные ракетные установки, которые несли риски для всех присутствующих в стране американских военнослужащих. Неудивительно, что министр обороны Джеймс Мэттис еще до последних ракетных и ядерных северокорейских испытаний предупреждал, что, «если дело дойдет до боевых действий, война будет страшной».

В октябре Исследовательская служба Конгресса опубликовала оценку, что в первые дни войны может погибнуть 300 000 человек даже без применения ядерного оружия. В исследовании, проведенном Nautilus Institute в 2012 году, был сделан вывод, что, если Северная Корея применит артиллерию плюс химическое и биологическое оружие, а также повредит атомную электростанцию у города Пусана, распространив радиоактивные вещества, в первый день войны может погибнуть миллион человек, включая многих американских военнослужащих и гражданских лиц, находящихся в Южной Корее.

Позже Трамп выскажет предположение, что число жертв может достичь 30–50 миллионов человек. Тем не менее сенатор от штата Южная Каролина Линдси Грэм старался убедить американцев, что, «если тысячи умрут, то они умрут там, а не здесь». Впоследствии он будет настаивать, что «весь ущерб, который нанесет война [с Северной Кореей], окупится долгосрочной стабильностью и национальной безопасностью».

И война стала казаться неизбежной. Бывший директор ЦРУ Джон Бреннан оценил вероятность войны в 20–25 %. Другие сочли эту вероятность более высокой. По мнению главы Совета по международным отношениям Ричарда Хааса, шансы на начало войны были «пятьдесят на пятьдесят».

Военная лихорадка охватила и Пхеньян. Это обнаружили четыре корреспондента New York Times, посетив город в начале октября. Николас Кристоф нашел, что атмосфера более тревожная, чем была во время его предыдущих приездов в Северную Корею.

«КНДР побуждает народ к ожиданию атомной войны с Соединенными Штатами, — сообщил он. — Старшие школьники ежедневно маршируют по улицам, угрожая Америке. На плакатах и билбордах вдоль дорог изображены ракеты, разрушающие здание Конгресса США и разрывающие американский флаг. На самом деле изображения ракет повсюду: на игровой площадке детского сада, в дельфинарии, на государственном телевидении. Эта военная мобилизация сопровождается всеобщим предположением, что Северная Корея может не только выжить в атомной войне, но и добиться в ней победы».

Американцы пустили в ход слова и дела, чтобы остановить сползание к войне: подписывали петиции, проводили протестные акции и воздействовали на выборных чиновников. Даже некоторые республиканцы пытались обуздать своего импульсивного президента. Сенатор-республиканец Боб Коркер, председатель Комитета Сената по внешним делам, боялся, что воинственность Трампа поставила США «на тропу третьей мировой войны».

Демократы пребывали в еще большем ужасе. Член Конгресса Джон Коньерс и сенатор Эд Марки внесли законопроект «Нет неконституционному удару по Северной Корее», требующий предварительной санкции парламента для любой военной операции против Пхеньяна. Законопроект подписал 61 конгрессмен, среди них было два республиканца.

Бывший министр обороны США Уильям Перри выразил озабоченность, что Северная Корея может подумать, что «уничтожающий удар» приближается, и решить «уйти в пламени славы». На следующей неделе сходный законопроект внесли в Сенат сенатор от штата Коннектикут Крис Мёрфи и еще пять его сторонников.

После ноябрьского запуска северокорейской МБР «Хвасон-15», способной достичь любой точки на территории США, КНДР объявила себя «полностью» ядерной державой. Она достигла поставленной цели.

Таким образом, когда Ким Чен Ын в телевизионном обращении к народу по случаю Нового, 2018 года объявил, что «вся территория Соединенных Штатов находится в пределах досягаемости нашего ядерного удара, а ядерная кнопка всегда на моем рабочем столе», у него были для этого некоторые основания. Трамп предсказуемо ответил, что его ядерная кнопка «много больше и значительно мощнее… и моя кнопка работает!»

New York Times сообщила, что американские военные разрабатывают план нанесения удара.

Затем, 13 января, жители Гавайских островов пережили сильный стресс: один государственный служащий разослал по всему штату оповещение о ракетной угрозе. Сигнал тревоги звучал так: «В НАПРАВЛЕНИИ ГАВАЙЕВ ЛЕТИТ БАЛЛИСТИЧЕСКАЯ РАКЕТА. НЕМЕДЛЕННО ИЩИТЕ УКРЫТИЕ. ЭТО НЕ УЧЕНИЯ». В существовавших обстоятельствах большинство людей решили, что это ядерная атака Северной Кореи.

Распространилась паника. Алия Вонг описала реакцию охваченных ужасом людей: «Многие подумали, что погибнут, но все равно искали убежище. Они укрывались в туалетах торговых центров, в ваннах, в аптеках, даже в люках ливневой канализации. На Гавайях мало мест для укрытия, даже дома с подвалами большая редкость. Рассказывали, что одни неслись к своим семьям по шоссе, не обращая внимания на сигналы светофоров. Другие звонили друг другу, чтобы в последний раз сказать „я тебя люблю“». Прошло тридцать восемь минут, прежде чем власти сделали официальное опровержение ложной тревоги.

Всего через три дня общественное телевидение Японии, NHK, предупредило телезрителей о ракетной атаке Северной Кореи, но быстро исправило ошибку, не дав истерии распространиться. Японцы были особенно обеспокоены неоднократными испытаниями северокорейских ракет, прямыми угрозами и тем фактом, что Япония находится в пределах прямой досягаемости ядерного оружия Северной Кореи. Несколько месяцев назад созданный Пхеньяном Корейский Азиатско-Тихоокеанский комитет мира заявил, что «четыре острова Японского архипелага нужно погрузить в море атомной бомбой, разработанной на основе идей чучхе [господствующая идеология Севера]. Япония не должна существовать рядом с нами».

Премьер-министр Японии Синдзо Абэ настаивал на укреплении противоракетной обороны и ужесточении позиции в отношении Северной Кореи. По всей стране стали привычным делом занятия по гражданской обороне. Некоторые японские лидеры даже начали поднимать запретный вопрос о создании в Японии собственного ядерного оружия. Южнокорейцы разволновались еще больше. Опрос Гэллапа показал, что 60 % граждан хотят, чтобы Южная Корея имела свое ядерное оружие. Почти 70 % выразили желание, чтобы США вернули в страну ядерное оружие, которое было выведено в 1991 году.

Поразительно, но, когда война казалась неминуемой, лед неожиданно тронулся. Ким Чен Ын обратился к Южной Корее, выразив желание восстановить мирные дружественные отношения между двумя странами. Начались серьезные переговоры. США и Южная Корея согласились отложить военные учения до завершения в феврале Олимпийских игр в Южной Корее. Северная Корея отправила на Игры большую команду спортсменов с группой поддержки. На церемонии открытия Олимпийских игр спортсмены двух Корей даже шли в единой колонне и выставили объединенную женскую хоккейную команду.

Ким Чен Ын также включил в состав делегации высшего правительственного чиновника, свою сестру Ким Ё Чжон. Она пригласила президента Южной Кореи Муна посетить Пхеньян, тот с готовностью принял приглашение. Ни известная холодность вице-президента Пенса в отношении представителей Северной Кореи во время Олимпийских игр, ни объявление Трампа о новом раунде санкций не смогли помешать потеплению отношений между двумя Кореями.

По завершении Олимпийских игр представители Южной Кореи посетили Пхеньян и возвратились с соглашением из шести пунктов, в котором оговаривалось, что Северная Корея станет безъядерной зоной, если будет снята военная угроза стране и гарантирована безопасность режима. Южнокорейский советник по национальной безопасности Чон Ый Ёна во главе делегации из десяти человек доставил известие о соглашении в Вашингтон и протянул Дональду Трампу предложение Ким Чен Ына о встрече.

Трамп ухватился за шанс, застав многих вашингтонских чиновников врасплох. Соединенные Штаты на тот момент все еще не назначили посла в Южную Корею и не заместили многих служащих высшего ранга в Государственном департаменте, которые ушли по собственной инициативе или были уволены госсекретарем Тиллерсоном в попытке усложнить работу ведомства, которое он возглавлял.

Соглашение и запланированный саммит предвещали возможность мирного разрешения этого, казалось бы, неразрешимого кризиса. Однако международная реакция была разнородной, а критики активно старались его сорвать. Эван Медейрос, директор по делам Азии в Совете национальной безопасности США в администрации Обамы, говорил за многих «экспертов», когда назвал саммит «ошибкой». «Такой шаг — больше тщеславие, чем стратегия, — сетовал Медейрос. — Он придает видимость законности и продвигает Ким Чен Ына к его цели — добиться признания Северной Кореи де-факто ядерной державой. Нельзя устраивать встречу президента США неизвестно зачем. Что мы от нее получим? Ничего».

Другие указывали на различия в том, что США и КНДР понимают под «денуклеаризацией», на сложности контроля за процессом и требования, которые Северная Корея может выдвинуть Соединенным Штатам. Однако сюрпризы продолжались. Ким Чен Ын отправился в Китай, чтобы встретиться с Си Цзиньпином. Это был первый зарубежный визит Ким Чен Ына после вступления в должность в 2011 году и его первая встреча с главой другого государства. Затем директор ЦРУ Майк Помпео тайно посетил Пхеньян и провел продуктивную, хотя и изначально незапланированную встречу с Ким Чен Ыном. Трамп разумно написал в Twitter: «Денуклеаризация будет большим делом для мира, но и для Северной Кореи!»

В апреле Север удивил всех заявлением, что прекращает ядерные испытания и запуски межконтинентальных баллистических ракет, а также закрывает ядерный полигон, «чтобы обеспечить прозрачность прекращения ядерных испытаний».

Несмотря на издевки скептиков по поводу того, что никаких испытаний не было уже несколько месяцев, а последние ядерные испытания вывели полигон из рабочего состояния, слова Ким Чен Ына добавили уверенности в серьезности намерений Северной Кореи накануне встречи с южнокорейским президентом, на которой они оба подтвердили приверженность полной денуклеаризации полуострова и заключению долгожданного мирного договора.

2 июня 2018 года произошла одна из самых замечательных политических перемен в американской истории: Трамп и Ким Чен Ын, которые совсем недавно обменивались оскорблениями и угрозами, встретились в Сингапуре. Саммит, сам по себе достижение после семи десятков лет вражды, вообще первая встреча лидеров двух стран, оказался богатым на братания и обещания, но бедным на конкретные решения или дорожную карту для контроля за выполнением обязательств по денуклеаризации и нормализации отношений.

Трамп провозгласил этот саммит полным успехом и нашел чем восхититься в северокорейском лидере, несмотря на ужасающий список нарушений прав человека. Трамп изливал чувства в эфире «Голоса Америки»: «Он большая личность. Веселый парень… Он мне нравится… Он умный, любит свой народ, любит свою страну».

Встреча чуть было не прекратилась после комментариев Болтона, Пенса и самого Трампа о ливийской модели для КНДР, подразумевавшей, что Ким Чен Ын, как Каддафи, сдав свое оружие массового уничтожения, может ждать, что его разбомбят, свергнут, изнасилуют и убьют. Такая перспектива не слишком понравилась корейскому диктатору.

Первый заместитель министра иностранных дел КНДР Ким Ke Гван оскорблял Болтона в северокорейских средствах массовой информации: «В прошлом мы уже проливали свет на качества Болтона и теперь не скрываем своего к нему отвращения». Возможно, это отсылка к северокорейскому описанию Болтона во время президентства Буша — «человеческие отбросы и кровопийца».

Критики из обеих партий атаковали Трампа за нетрадиционный подход к встречам на высшем уровне. Президенту ставили в вину импровизационный стиль; отсутствие предварительной подготовки, обычно предшествующей таким саммитам; неясность представлений о том, что будет и было достигнуто, потому что немногое вышло за пределы того, что Северная Корея постоянно предлагала с 1992 года.

Трампа критиковали за то, что встреча в таком стиле предоставила северокорейскому лидеру респектабельность, легитимность и равный статус; за то, что президент не добился предварительных уступок взамен на встречу, к которой северокорейцы долго стремились; за неопределенность понимания термина «денуклеаризация».

Всем не понравились непомерные похвалы и даже лесть Трампа в адрес более молодого, а частенько и жесткого собеседника, а также то, что Трамп без консультаций с Южной Кореей, Японией и даже собственными военными объявил, что США немедленно прекратят «провокационные» совместные военные учения с долгосрочной целью вывести американские войска с Корейского полуострова.

Профессор Стэнфордского университета Зигфрид Хеккер, бывший директор Лос-Аламосской национальной лаборатории, который несколько раз осматривал огромный северокорейский Ядерный научно-исследовательский центр в Йонбёне, предположил, что при самых благоприятных обстоятельствах на это может потребоваться пятнадцать лет.

Демократы продолжали высмеивать самодовольные заявления Трампа о том, что Северная Корея больше не представляет ядерной угрозы. Болтон настаивал на том, чтобы Северная Корея ликвидировала ядерное и все другое оружие массового уничтожения в течение года, хотя Помпео дал Северу два с половиной года, а большинство экспертов посчитали, что на это потребуется от шести до пятнадцати лет. Скептики из разведывательного сообщества слили доклады в NBC News, утверждая, что Север увеличивает производство ядерного топлива. 

Wall Street Journal вступила в общий хор сообщением, что Северная Корея расширяет завод по производству ракет. В классическом стиле неопределенной и в высшей степени подозрительной журналистики Washington Post озаглавила одну грубую передовицу «Северная Корея замышляет обмануть США по ядерной программе». Депутат от штата Калифорния, член Демократической партии Тэд Лью, один из тех, кому следовало бы лучше разбираться в деле, написал в Twitter: «Теперь мы знаем о существовании „совершенно точного свидетельства“, что Ким Чен Ын нас обманывает».

В конце августа стало ясно, что победное ликование Трампа вследствие Сингапурского саммита на самом деле было преждевременным. Путь вперед обещал быть сложным, как и предсказывали скептики, иной раз с явной радостью. Проблемы ожидаемо последовали.

США требовали, чтобы Северная Корея первой предприняла конкретные шаги по денуклеаризации, раскрывая детали своих ядерной и ракетной программ. КНДР настаивала на том, чтобы Соединенные Штаты первыми продемонстрировали честность намерений, заключив мирный договор.

Президент Мун, к недовольству многих американских влиятельных лиц, самостоятельно продвигался вперед собственными усилиями по примирению, но его руки связывали по-прежнему ограниченный суверенитет страны и нежелание окончательно порывать с США. Трамп, в разгар торговой войны с Китаем, ополчился на китайцев за то, что они оказывают недостаточное давление на своих северокорейских союзников.

Ссылаясь на неудовлетворительный прогресс и враждебное письмо от высокопоставленного чиновника КНДР, Трамп после консультаций с Болтоном отменил запланированную поездку Помпео в Северную Корею всего за несколько часов до отлета госсекретаря. Об этой поездке объявили только накануне, Болтон выступал против нее с самого начала.

На следующей неделе Джеймс Мэттис, который вместе с Болтоном настаивал на том, что первый шаг должна сделать Северная Корея, объявил, что США рассматривают вопрос о возобновлении военных учений на Корейском полуострове, тех самых, которые Трамп совсем недавно называл «провокационными». Возвращение к конфронтации 2017 года, которое представлялось очень отдаленной перспективой почти всю первую половину 2018 года, неожиданно показалось вероятным, если не реальным.

Однако президент Мун не желал отступать. В сентябре он снова встретился с Ким Чен Ыном и призвал Трампа продолжить работу по мирному договору. Трамп объявил, что ждет второго саммита с лидером Северной Кореи, и, вопреки болтоновским ястребам, сказал, что «мы не играем на время. Если для дела понадобится два года, три года или пять месяцев — мы не будем делать из этого проблемы». Он пошел еще дальше на митинге своих сторонников в штате Западная Вирджиния, описывая сложности на первой встрече с Ким Чен Ыном: «И мы двигались то вперед, то назад, а потом мы полюбили друг друга. Не по-настоящему. Он написал мне прекрасные письма, замечательные письма. Мы полюбили друг друга».

Однако к концу 2018 года переговоры застопорились. Власти КНДР потеряли терпение из-за американской кампании «максимального давления» и потребовали, чтобы международное сообщество отказалось от своих санкций. Ким Чен Ын в новогоднем обращении 1 января 2019 года заявил, что иначе Северной Корее остается только вернуться к ядерному противостоянию.

Северокорейские лидеры добивались официальной декларации о завершении Корейской войны. Они настаивали на том, чтобы денуклеаризация была обоюдной и шаги взаимными. В сущности, они хотели, чтобы к ним относились как к равным, и угрожали начать «формирование ядерных сил», если продвижения к миру не будет.

Понимая, что прорывы, достигнутые Трампом и Ким Чен Ыном, могут быть аннулированы и возвращение к опасной конфронтации 2017 года вполне возможно, китайские лидеры убеждали США отказаться от своего нереалистичного требования о полной, поддающейся проверке и необратимой денуклеаризации и заменить его на денуклеаризацию взаимную, поэтапную и на оговоренных условиях

Из книги Оливера Стоуна, Питера Кузника, «Нерассказанная история США».