«Если начнется подготовка к применению ядерного оружия, ее заметят» / Эксперт ООН о ядерной угрозе в мире

Что сейчас с российским стратегическим и тактическим ядерным арсеналом? Как устроен сам процесс запуска ядерного удара? Как может быть применено ядерное оружие, и какими могут быть последствия? Эти вопросы мы задали Андрею Баклицкому, старшему научному сотруднику Института ООН по исследованию проблем разоружения (UNIDIR).

— Есть ли у Запада достоверная информация о том, в каком состоянии и на каком уровне боеготовности находится сейчас российское стратегическое и тактическое ядерное оружие?

— Начнем с того, что мы не знаем, какая информация есть в распоряжении западных спецслужб. С другой стороны, время от времени мы видим заявления этих спецслужб, в которых они говорят, что не видят какой-то необычной активности со стороны российских ядерных сил. Есть и много открытых источников, за которыми можем следить мы, эксперты.

За состоянием стратегического ядерного оружия следить легко, потому что есть СНВ-III (Договор между Россией и США о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. — The Bell), по которому стороны обмениваются большим количеством информации о ядерных силах, их перемещениях, где они развернуты и т.д.

Есть инспекции — инспекторы приезжают непосредственно в расположение ракетных частей. Там они могут ходить, смотреть, даже что-то открывать — условно, сколько под обтекателем (передняя часть ракеты. — The Bell) у вас боеголовок.

Правда, этих инспекций не было с 2020 года — сначала начался ковид, а теперь стало вообще не до этого. Американцы хотели возобновить их летом, но российская сторона говорит, что ей неудобно добираться до США из-за санкций и закрытия воздушного пространства и сначала надо решить этот вопрос.

Но даже и без частых инспекций вы все равно можете представлять, что происходит на таких объектах. Вы были с инспекцией в 2020 году, но можете со спутников смотреть, что там на этих базах, пусковых шахтах и т.д. Американские официальные лица неоднократно заявляли, что, даже несмотря на отсутствие инспекций, остается уверенность, что обязательства по сокращению вооружений соблюдаются. Соответственно, определенная информация о том, в каком состоянии находятся российские ядерные силы, у них есть.

С нестратегическими ядерными силами все сложнее. Нет никаких договоров, которые бы их регулировали, нет никакой официально опубликованной информации о них. Но есть ученые, которые регулярно выпускают обзоры по этим ядерным силам, основанные на открытых данных.

Например, Федерация американских ученых (FAS) публикует свои отчеты, Стокгольмский институт исследования проблем мира (SIRPI) тоже это делает. У всех разные подходы, но плюс-минус оценки совпадают.

По американским оценкам, у России  где-то 4500 ядерных боеголовок. 1600 стратегических развернуты на баллистических ракетах или находятся на авиабазах, 1000 находятся в резерве. 1900 — это тактические, находящиеся в резерве.

Что такое тактическое ядерное оружие

Оценить боеготовность тактического ядерного оружия проще — для него не нужны специальные системы доставки благодаря системам двойного назначения. Например, взять ракетный комплекс “Искандер”. Он используется с обычными ракетами, а может использоваться и с ядерными.

Или гиперзвуковой ракетный комплекс “Кинжал” — есть как в обычном, так и в ядерном варианте. То же самое с крылатыми ракетами Х-101, которые активно применяются в Украине: у них есть модификация с ядерной боевой частью (Х-102). Если исходить из того, что армия все же поддерживается в плюс-минус рабочем состоянии, значит, можно предположить, что тактическое ядерное оружие находится в таком же статусе.

В каком состоянии находятся сами боеголовки — про это мы не знаем, потому что последние ядерные испытания были в 1990 году. С другой стороны, нет причин считать, что с ними могло за это время что-то произойти.

— Если сравнивать общее количество ядерных боеголовок у России и США, у последних их меньше . Почему?

— У СССР и США было много ядерного оружия, потому что что обе страны допускали вероятность военного конфликта в Европе во время холодной войны, при котором пришлось бы применять тактическое ядерное оружие. Это даже было более актуально для США, потому что у СССР было большее превосходство в силах обычного назначения.

После распада СССР Варшавский договор (соглашение о военном союзе между европейскими соцстранами. — The Bell) прекратил свое существование, и все это стало неактуальным. Ядерные запасы обеих стран стали сокращаться — в рамках договоров и так называемых президентских ядерных инициатив при Михаиле Горбачеве, Борисе Ельцине и их американских коллегах. Все исходили из того, что холодная война закончилась, блоковая система пропала — зачем нам ядерное оружие?

Но после войны в Югославии к России вернулся страх, что с нми будут воевать. Поэтому подход, что от ядерного оружия надо избавляться, ослаб. Ну и плюс системы двойного назначения — это дешевле, чем делать что-то заточенное под ядерное оружие. Вы произвели ракету, она может реально использоваться в конфликтах, да еще можно и ядерную боеголовку в ней разместить в случае необходимости.

Но мы не знаем разбивку арсенала ядерного оружия в России по типам. В СССР все что угодно было ядерным: артиллерийские снаряды, глубинные бомбы, мины, ПРО Москвы было ядерным. Не исключено, что эти боезаряды могли разобрать еще в 1990-х или они уже не функционируют.

— Весь этот ядерный арсенал, который есть у России, — это наследие СССР или что-то собирали уже в новое время?

— Самый короткий ответ — мы не знаем. На пике холодной войны у США и СССР в совокупности было 40—50 тысяч единиц ядерного оружия. Было сокращено очень большое количество стратегического оружия, про тактическое что-то сказать сложнее. Существующие боеголовки не то чтобы лежат в том же самом состоянии, в каком они были в СССР, — они должны проходить периодический “техосмотр”.

Например, в них используется тритий, чей период полураспада — 12 лет, то есть каждые 12 лет его становится в два раза меньше, его нужно замещать. Это не самая сложная в мире процедура, но все же непростая. Какой-то информации о том, что Россия создает ядерные боеголовки, нет. И я не вижу в этом необходимости.

— А как вообще устроен алгоритм ядерного удара? Кто-то жмет на большую красную кнопку или все сложнее?

— Никакой большой красной кнопки нет. Есть система управления ядерными силами, при ней — системы связи и идентификации, чтобы донести приказ верховного главнокомандующего. В России и вообще во всех странах последнее слово о применении ядерного оружия остается за президентом, премьером или верховным председателем, как в КНДР.

Это наследие холодной войны, когда считалось, что в случае кризиса у вас не будет времени собрать парламент, провести дебаты, потому что в этот момент на вас могут лететь ядерные боеголовки.

Ядерный чемоданчик — это как раз и есть система связи и идентификации, она позволяет вам держать палец на виртуальной красной кнопке. В случае ядерного удара в теории президент, скорее всего, будет проводить консультации с министром обороны и начальником Генштаба, которые будут предлагать какие-то свои варианты развития событий.

Но это стратегические ядерные силы, которые находятся в постоянной боеготовности. Алгоритм нестратегического ядерного удара несколько другой. Вы отдаете приказ, 12-е Главное управление Минобороны, которое отвечает за ядерное обеспечение и безопасность, отправляет конвой на центральную базу хранения ядерного оружия, получает там боеголовки, после чего везет их к системам доставки.

То есть, мгновенно применить тактическое ядерное оружие у вас не получится — на это уйдет много часов, если не дней. И это одна из причин, почему рассуждения о том, что Россия применит ядерное оружие, немного “гасятся” тем, что американские спецслужбы не наблюдают ничего необычного рядом с этими базами хранения. Если начнется подготовка к применению ядерного оружия, ее заметят.

При этом мы не ожидаем, что будет применено стратегическое ядерное оружие — во всяком случае, явно не в первом ударе. Особенно в отношении Украины абсолютно нет смысла его использовать. Межконтинентальные баллистические ракеты вообще не предназначены для ударов на близких расстояниях, для каких-то целей вообще не получится проложить траекторию. Кроме того, пуски МБР мгновенно будут обнаружены американской стороной, которая может воспринять их как атаку против себя.

— Какой сценарий, на ваш взгляд, наиболее вероятен — ядерный шантаж со стороны Москвы (сливы видео с перемещением ядерного оружия, его взрыв в какой-то “нейтральной” территории) или сразу ядерный удар по, например, украинским позициям?

— Я не готов оценить, насколько реалистичен сценарий применения ядерного оружия. Честно говоря, я исхожу из того, что оно вообще не должно применяться. С 1945 году его применения не было, что очень хорошо. Конечно, норма неприменения ядерного оружия нигде не прописана, нет договора, который бы запрещал его применение, но уже семьдесят с лишним лет она соблюдается. Так что давайте исходить из того, что ядерного удара не будет.

Ядерное оружие — это в первую очередь политическое оружие. Планировать использовать его на поле боя, применять против городской инфраструктуры, живой силы противника — это все-таки немного безумие. Если вы этого не делаете, вы рассматриваете ядерное оружие с политической точки зрения.

То есть вы говорите, что у нас есть оружие разрушительной силы, большой потенциал для эскалации, поэтому давайте вы выполните какие-то наши требования, чтобы мы не наносили ядерный удар. Это политическое воздействие, поэтому вы заинтересованы как можно в более долгом периоде такого давления.

Поэтому я бы очень удивился, увидев какое-то применение ядерного оружия — вот ни с того ни с сего. Если можно попытаться чего-то добиться без этого, лучше так и поступить. Очень большая роль ядерного оружия, как бы цинично это ни звучало, как раз заключается в том, что с 1945 года оно не применялось.

Мы все знаем его разрушительную силу, видели видео испытаний “Царь-бомбы”, понимаем, что оно может уничтожить все что угодно. И если вы вдруг примените ядерное оружие и окажется, что на самом деле это не так страшно и мир на этом не закончился, вы рискуете открыть ящик Пандоры — создать мир, в котором к вам тоже может прилететь ядерная ракета. Плюс вы становитесь страной, которая прервала почти 80-летний период неприменения ядерного оружия.

Наконец, не стоит забывать о том, чем вы угрожаете, когда говорите, что можете применить ядерное оружие. Вы угрожаете тем, что, скорее всего, будете наносить удары по городам, потому что единственное, для чего ядерное оружие хорошо, — это для убийства огромного количества людей за очень короткий промежуток времени.

Это очень людоедская угроза. Конечно, можно сказать, что мы нанесли удар по какому-то пустому пространству, поэтому принимайте наши условия. Но иначе что? Иначе будем бить уже по непустому пространству? Не знаю, насколько люди готовы отдавать такие приказы и даже рассматривать их как вариант.

— Если российская ядерная демонстрация в том или ином виде (вплоть до применения ТЯО в районе боевых действий) произойдет, как могут дальше развиваться события?

— Мы не знаем. Обсуждается, что ответом на гипотетическое применение Россией ядерного оружия может быть ответ по российским войскам, скажем, на территории Украины. Повторюсь, ядерное оружие не использовалось с 1945 года, поэтому любое его применение будет большим шоком. И как в условиях этого шока будут действовать страны Запада — трудно сказать.

— А как разумно действовать западным странам на нынешнем этапе “словесной эскалации”? Надо ли предупреждать о ядерном ответе (чего никто сейчас не делает) или это безответственно?

— Я думаю, западным странам точно ничего не надо делать такого, что могло бы привести к ядерному конфликту. Никакого приведения своего ядерного оружия в боевую готовность и т.д. Сейчас, например, идет дискуссия, нужно ли было сейчас НАТО проводить учения своих тактических ядерных сил, которые проходят регулярно. Не исключаю, что можно было бы их как-то модифицировать с учетом сегодняшней обстановки, свести к нулю все возможные гипотетические риски эскалации.

Не уверен, что страны Запада будут предупреждать о каком-то ответном ядерном ударе, потому что военные доктрины большинства стран довольно неконкретны. Это позволяет быть гибким, расширять зону сдерживания. Если какая-то страна точно знает, за что получит ядерный удар в ответ, она будет делать все остальное, не опасаясь применения ядерного оружия в ее сторону. Поэтому проводить какие-то публичные красные линии нет смысла. Мне кажется, гораздо больше смысла вести переговоры в непубличном формате — насколько мы знаем, западные страны посылают в таком формате России какие-то сигналы.

Хотелось бы еще большего участия всего международного сообщества, включая высказывания ядерных стран — Индии, Китая — о недопустимости применения ядерного оружия. Эти страны на доктринальном уровне отказались от возможности нанесения ядерного удара первыми, так что самое время поделиться опытом.

— И Индия, и Китай — не только ядерные державы, но и страны, которые в том или ином виде поддерживают Россию или по крайней мере воздерживаются от ее прямого осуждения. Могут ли они поддержать Россию в случае ядерной эскалации?

— Никто не поддержит страну, которая применила ядерное оружие. Другой вопрос, каким будет активное противодействие. Хотелось бы увидеть больше каких-то шагов в этом направлении до гипотетического ядерного удара, чтобы предотвратить его или как-то повысить “стоимость” применения ядерного оружия для страны. Например, существует концепция негативных гарантий безопасности, при которых ядерное оружие не применяется против неядерных стран.

Было бы хорошим шагом, если бы все страны, включая крупнейшие ядерные, придерживались бы ее — в этом случае, если бы какое-то одно государство решилось бы на ядерный удар, ему бы пришлось идти против всех. Это важно, потому что никаких физических возможностей предотвратить применение ядерного оружия практически нет.

— Если все-таки представить худшее — полноценный ядерный конфликт с использованием МБР, то каков может быть его сценарий и оценка потенциальных жертв?

— Оценка будет большой, не хотелось бы ее называть. Если мы говорим о полномасштабном ядерном конфликте между Россией и США, то у вас есть где-то 1600 стратегических ядерных зарядов. Пара зарядов на город-миллионник, и у вас нет половины его населения. Я не уверен, что если начнется полноценный обмен ядерными ударами между Россией и США, то эти страны продолжат существовать как государства. Будет уничтожена вся инфраструктура, большая часть населения, руководства. Поэтому в основном идет обсуждение вероятного применения тактического ядерного оружия.

Сценарий, при котором в ответ на тактический ядерный удар Запад наносит неядерные удары по российским войскам или системам, которые его нанесли, тоже может обернуться эскалацией. На такой удар Россия может ответить, в том числе, и ядерным оружием, что прописано в основах государственной политики в области ядерного сдерживания.

— В одном из своих выступлений Путин, говоря об использовании ядерного оружия в Японии в 1945 году, сказал, что США “создали прецедент”. А сейчас у Вашингтона есть какой-то официальный консенсус на тему того, было ли оправданно применение ЯО во Второй мировой?

— В 1945 году у американской элиты был консенсус, что ядерные удары были необходимы. Тогда к ядерному оружию относились как к просто какому-то мощному оружию. При неядерных ковровых бомбардировках Токио погибло огромное количество людей, вполне сопоставимое с числом жертв ядерных ударов по Хиросиме и Нагасаки, только там было 300 бомбардировщиков, а тут по одному. Разница на тот момент была только в этом.

Когда обсуждались вероятные цели для ядерного удара, были варианты из серии сбросить на какое-то необитаемое место, чтобы показать мощность оружия. Но в США считали, что такой шаг не подействует на Японию — нужны были именно разрушения, чтобы надавить на страну.

После Второй мировой войны США рассматривали применение ядерного оружия и в Корее, и во Вьетнаме. Но раз за разом власти приходили к выводу, что применять его нет смысла, потому что можно либо достичь желаемого с помощью обычного вооружения, либо ядерное оружие не нужно, потому что оно рискует привести к огромным разрушениям и человеческим жертвам, но вряд ли будет эффективно.

— Лично мне сейчас кажется, что война в Украине и “заигрывания” Путина с ядерной темой — прекрасная иллюстрация того, что в будущем странам, у которых есть ядерное оружие, стоит брать курс на полное ядерное разоружение. Иначе мы снова окажемся в ситуации, когда, по сути, весь мир находится под угрозой из-за действий и амбиций всего одного человека. На ваш взгляд, увидим ли мы в будущем отказ от такого опасного вида оружия? Или, может быть, изменится сама концепция ядерного сдерживания, чтобы она не допускала доведения ситуации до такой, какая она сейчас?

— Ядерное разоружение — это давний и благородный процесс. Как только появилось ядерное оружие, возникли планы отказа от него. Идут эти планы, скажем так, ни шатко ни валко. У стран, которые подписали договор о нераспространении ядерного оружия, это пять официальных ядерных держав (Россия, США, Великобритания, Франция и Китай. — The Bell), есть обязательства о разоружении и достижении ядерного нуля.

Гонка вооружений закончилась уже давно, но до ядерного нуля нам далеко. Ядерное оружие — важная часть военных доктрин, обеспечения безопасности этих держав. И, конечно, им от этого сложно отказаться, потому что это гарантия их безопасности на самый крайний случай.

Вспоминается Израиль, который в свое время создал ядерное оружие, чтобы противостоять превосходящим его по силе арабским соседям. Этот баланс давно изменился, а оружие у страны осталось. Но есть пример, когда одна страна отказалась от ядерного оружия — это ЮАР. Там был страх, что СССР может вмешаться в войну на территории современной Намибии, поэтому ЮАР хотела себя обезопасить. Когда СССР распался, антиколониальное движение пошло мирным путем, пропала и угроза.

Есть еще один момент. Ядерное оружие не применялось с 1945 года. Значит, все это время ядерные державы тратят огромные деньги на его обслуживание, то есть на сдерживание. Но вы не знаете, действительно ли ядерное оружие помогло кого-то сдержать или потенциальный противник и не собирался на вас нападать. Поэтому, если удастся завершить конфликт в Украине, возможно, будет какая-то переоценка — на что сколько тратится денег и есть ли от этого какая-то реальная польза.

Хотелось бы сказать, что ядерное разоружение будет идти, но гарантий этому нет. В последнее время тренд даже обратный. Китай, как мы можем судить по экспертным оценкам, наращивает ядерный арсенал. Великобритания повышает потолок своих ядерных сил.

К сожалению, в сложные времена, когда вы переживаете за свою безопасность, вы склонны надеяться на ядерное оружие. Но оно не то чтобы сильно помогает. Есть исследование, авторы которого рассматривали, насколько ядерные государства успешнее решают свои конфликты, чем неядерные. Оказалось, что никакой корреляции с оружием нет.

Неядерные страны даже чуть лучше решают какие-то территориальные конфликты. Взять, например, китайско-вьетнамскую войну, где Китай проиграл. Можно вспомнить Афганистан, Ирак. Ни СССР, ни США ядерное оружие там не помогло. Так что, как эксперт, я бы, конечно, рекомендовал сокращать количество ядерного оружия, снижать его роль. Но пока, к сожалению, мы этого не видим.

Денис КАСЯНЧУК

thebell.io

Предлагаемая ниже таблица была подготовлена на основе проводимого два раз в год обмена информацией, предусматриваемого Договором. Приведенные в ней данные объявлены верными на 1 сентября 2013 года.

Категория	США	Россия
Развернутые межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), развернутые баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ) и развернутые тяжелые бомбардировщики	809	473
Боеголовки на развернутых МБР, развернутых БРПЛ и ядерные боеголовки на развернутых тяжелых бомбардировщиках	1688	1400
Развернутые и неразвернутые пусковые установки МБР, развернутые и неразвернутые пусковые установки БРПЛ, развернутые и неразвернутые тяжелые бомбардировщики	1015	894