В марте 1974 года в
центре скандала оказалась прима Большого театра Галина Вишневская. Вместе со своим
мужем Мстиславом Ростроповичем она уже давно была бельмом в глазу у властей.
Звездная чета вела себя
крайне независимо и, главное, всячески бравировала тем, что симпатизирует
писателю Александру Солженицыну,
которого в феврале 74-го власти выдворили из
страны за антисоветскую деятельность (отметим, что до этого писатель
определенное время находил приют на даче Вишневской и Ростроповича).
В итоге именно эти
пикировки с властями и стали поводом к тем событиям, которые произошли со
звездным семейством той весной.
В те дни на фирме
грамзаписи «Мелодия» записывалась опера «Тоска», главную партию в которой на
сцене Большого театра великолепно исполняла Вишневская. Однако в случае с
«Мелодией» на запись главной партии пригласили другую певицу – Милашкину. Вишневская
этого не знала и была крайне удивлена, когда артисты оркестра сообщили ей эту
новость и выразили сожаление, что она отказалась от такой записи.
«Я ни от чего не
отказывалась, поскольку в первый раз слышу об этом!» – сказала она. «Как не
знаете А нам сказали, что вы сами отказались от этой партии», – пожали плечами
оркестранты.
Едва Вишневская
приехала к себе домой на Кутузовский проспект, как ей позвонила по телефону
одна из музыкальных редакторов студии грамзаписи.
– Галина Павловна, не
отказывайтесь от записи, – с ходу начала она уговаривать певицу. – Вы же
знаете, что, если мы сейчас сделаем пластинку, больше «Тоску» на нашей с вами
жизни писать уже не будут. Ведь Милашкина записала несколько лет назад, это
будет вторая.
– Но я не отказывалась
от записи! – сообщила редактору неожиданную новость Вишневская.
– Правда! А нам сказали другое…
Затем было еще
несколько подобных звонков, которые окончательно убедили Вишневскую, что
оставлять это дело на самотек она не имеет права. В ней взыграла гордость
(прима все-таки!), и она решила действовать. Вместе со своим мужем Мстиславом
Ростроповичем она направилась прямиком к министру культуры Екатерине Фурцевой,
чтобы расставить все точки над «i».
Как вспоминает прима, в
тот день министр была «поддавши» и плохо понимала, чего от нее хотят просители.
Наконец, сообразив, в чем дело, она пообещала во всем разобраться. Вишневская с
мужем ушли более-менее успокоенные.
Однако спустя всего
лишь два дня Фурцева позвонила Вишневской домой и сообщила, что две записи
«Тоски» разрешить не может, что это против всяких правил. Взбешенная Вишневская
бросила трубку, не желая больше разговаривать с министром. Тут же она
рассказала об этом звонке мужу, и тот сделал звонок в ЦК Петру Демичеву (вскоре
он сменит Фурцеву на посту министра, а пока он возглавляет отдел, занимающийся
вопросами культуры), но того на месте не оказалось.
Пришлось упрашивать
секретаря, чтобы тот сообщил шефу, кто звонил и по какому поводу. Секретарь
оказался человеком исполнительным, в итоге через какое-то время Демичев
перезвонил Вишневской домой.
Та, вся в слезах,
рассказала ему о разговоре с Фурцевой. Демичев пообещал разобраться с этим
делом немедленно и тут же позвонил министру. Судя по всему, отчитал он ее
хорошенько, поскольку спустя каких-нибудь десять-пятнадцать минут после
разговора с Демичевым дома у Вишневской вновь зазвонил телефон. Звонила
Фурцева. Но теперь это был уже совершенно другой человек.
О своем недавнем
запрете записывать пластинку она уже не вспоминала, более того – пообещала приме
«зеленую улицу» в этом деле и даже разрешила, чтобы оркестром на записи
руководил Ростропович. А следом за министром приме позвонил генеральный
директор «Мелодии» Пахомов и назначил окончательную дату записи – ближайший
понедельник. Но тут в дело вмешались непредвиденные обстоятельства.
29 марта из Союза в
Швейцарию должна была улететь супруга Солженицына. За несколько дней до отъезда
она пришла к Вишневской, чтобы проститься. Они устроились на кухне, однако
разговаривали исключительно знаками и с помощью надписей на грифельной доске,
которую с собой принесла жена писателя-изгнанника. Эта мера предосторожности
была не случайной – Вишневская подозревала, что ее квартиру прослушивает КГБ.
В это же самое время
группа артистов Большого театра, которая записывала первый вариант «Тоски»,
тоже не сидела сложа руки. Они отправились в ЦК КПСС к Демичеву и «настучали»
на Вишневскую с мужем мол, они и Солженицына у себя на даче привечали, а вчера
принимали у себя дома его супругу. Резюме Ростропович не имеет права играть в
оркестре Большого театра.
Все детали этого
разговора на следующий день Вишневской и Ростроповичу рассказал их хороший
знакомый и сосед по дому министр внутренних дел СССР Николай Щелоков. Однако
артисты отнеслись к его рассказу легкомысленно – им и в голову не могло прийти,
что после того, как им дали «добро» на запись Демичев и Фурцева, у кого-то
поднимется рука ее отменить. Но они ошиблись.
Утром 28 марта они уже
собирались выйти из дома, чтобы ехать на студию, как вдруг им позвонил
неизвестный доброжелатель и сообщил, чтобы они не тратили напрасно времени на
поездку – запись отменена. Ростропович попытался по телефону связаться с
Фурцевой, но той на месте не оказалось. Не было ее в министерстве и через час,
и через два. А когда на следующее утро Ростропович приехал к директору студии
Пахомову, тот сообщил ему, что запись «Тоски» отменили потому, что она… не
нужна.
Когда Ростропович
передал этот разговор жене, нервы у той не выдержали, и она заставила мужа
сесть за стол и написать заявление на имя Брежнева с просьбой разрешить им
уехать за границу всей семьей на два года. В тот же день заявление было
передано в ЦК. А ближе к вечеру о нем стало известно в Министерстве культуры, и
артистам лично позвонил заместитель министра Кухарский. Он был весьма учтив и
пригласил Вишневскую с супругом немедленно приехать к себе. Артисты поначалу
стали отказываться, но затем согласились.
Однако ехали они туда
без особой надежды на благополучный исход. Так оно и получилось. Их разговор с
замом Фурцевой (сама она так и не объявилась) закончился ничем, и своего
желания уехать за границу артисты не изменили. 26 мая 1974 года Советский Союз
покинул Мстислав Ростропович, 26 июля – Галина Вишневская. Четыре года спустя
обоих лишат советского гражданства.
Из цикла «Скандалы СССР».
ФОТО: www.ogoniok.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий