В The New York Times вышло огромное расследование, рассказывающее о попытке передать металлургическую столицу Донбасса под контроль Виктору Януковичу.
В конце июля 2016 года Константин Килимник, российский агент и одновременно сотрудник Пола Манафорта (на тот момент начальника предвыборного штаба кандидата в президенты США Дональда Трампа), предложил боссу амбициозный вариант заключения “большого мира в Украине”.
Далее несколько пассажей из текста NYT:
Известный как “Мариупольский план”, названный в честь стратегически важного портового города, он предусматривал создание автономной республики на востоке Украины. Это должно было предоставить Путину эффективный контроль над промышленным центром страны, где вооруженные, финансируемые и управляемые Кремлем сепаратисты уже два года вели войну, в результате которой погибли почти 10 000 человек. Новым лидером республики должен был стать Янукович. Компромисс: “мир” для разбитой и порабощенной Украины.
Напуганный Янукович, чья политическая команда распалась, сбежал в Россию. Через несколько недель, заявив, что Янукович был свергнут не в результате демократического желания украинцев, а в результате государственного переворота при поддержке Запада, Путин атаковал Крым и Восток Украины. До этого дня Манафорт также утверждал, что Майдан был, по сути, переворотом против законно избранного президента. Это была и его личная финансовая катастрофа — он потерял дойную корову. И все же ему удалось найти работу, помогая бывшим членам Партии регионов учредить новую партию под названием “Оппозиционный блок” и консультировать их по выборам городских голов.
Последним его проектом был Мариуполь в конце 2015 года. Портовый город на юго-востоке Украины был частью потенциального сухопутного коридора для передачи оружия из оккупированного Крыма в охваченный войной Донбасс и мог стать коммерческим центром подчиненной Москве потемкинской республики.
Мариуполь был феодальным владением самого богатого гражданина Украины, металлургического магната Рината Ахметова, для которого и Россия, и Европа были важными рынками. Ахметова считают политическим крестным отцом Януковича, он же сначала и оплачивал работу Манафорта на Партию регионов.
Благодаря концентрации промышленных холдингов на Донбассе, Ахметов прочно контролировал политику, руководство и СМИ региона. Даже когда ставленники Путина наступали на Мариуполь и проводили фиктивный референдум о независимости в 2014 году, Ахметов занял нейтральную позицию, что дало возможность сепаратистам заявить, что они заручились его поддержкой.
“Ринат, — нарисовали граффити на киевском Майдане Независимости, — ты за Украину или за Кремль?”
В конце концов, Ахметов выступил резко против сепаратистского насилия, отправив своих работников патрулировать улицы и помогать давать отпор российским ставленникам. Но даже тогда его неоднозначные сообщения продолжали подпитывать подозрения, что он повышал ставки.
Когда сепаратисты обстреляли гражданскую территорию, убив 30 человек (эта атака, как позже выяснилось, проводилась российскими военными чиновниками), его крупнейшее информационное издание “Сегодня” отличалось материалами, которые не называли виновных.
“Впечатление было такое: “Это не рукотворный обстрел, а какое-то землетрясение; это просто произошло”, — сказала мне Евгения Кузнецова, украинская медиа-аналитик, которая исследовала освещение нападения в СМИ.
Джок Мендоза-Уилсон, пресс-секретарь Ахметова, заявил, что олигарх никогда не был нейтральным и всегда поддерживал единую Украину. (Сейчас Ахметов подал в суд на Россию за уничтожение его крупнейшего металлургического завода в Мариуполе, где в этом году украинские солдаты отчаянно продержались 80 дней.) Но, по его словам, Ахметов считал, что для удержания объединенной страны “выступать против России не было конструктивным”.
С приближением выборов мэра и городского совета 2015 года несколько кандидатов-революционеров вышли вперед, пообещав решительнее защищать Мариуполь от России и ее ставленников. Избранный Ахметовым кандидат в мэры, бывший руководитель сталелитейной компании Вадим Бойченко, был явным поклонником нейтрального статус-кво.
Обнаруженная в электронном письме, которое раскопали следователи Сената, роль Манафорта в кампании, была в значительной степени скрытой; в интервью он описывал свою роль как второстепенную. Один из кандидатов-реформаторов Александр Ярошенко даже был удивлен, узнав, что Манафорт был причастен к кампании, хотя, оглядываясь назад, он замечает намеки на его присутствие.
“Роль американцев тогда была незначительной, — сказал он мне во время видеоинтервью в мае, которое время от времени прерывалось из-за необходимости координации осажденного города города. — У них была технология: сколько людей нам нужно привести с каждой улицы, какой процент”.
Он воспринял это как имитацию бурной деятельности, учитывая, что контроль Ахметова над городом распространялся даже на контракты на печать бюллетеней.
После победы Бойченко Ярошенко сплотил горсовет, чтобы заставить его принять решение о признании России страной-агрессором. Мэр эту идею отложил.
Как выяснили следователи, значительную часть своих доходов в Украине — в общей сложности около 60 миллионов долларов — Манафорт потратил на покупку недвижимости, автомобилей и костюмов у подставных компаний на Кипре, что, по словам прокуроров, было частью схемы по отмыванию денег. Счета на 2,4 миллиона долларов Ахметову и еще одному клиенту остались неоплаченным. У Манафорта возникли финансовые проблемы.
Согласно отчету разведки Сената, Манафорт приложил немало усилий, чтобы получить работу в кампании Трампа. Он лоббировал Роджера Стоуна и организатора сбора средств Тома Баррака и заключил соглашение, как рассказал Баррак прокурорам, сказав “волшебные слова” — что он будет работать бесплатно. Манафорт считал, что эта работа может быть возможностью получить долг от Ахметова и наладить дела с Дерипаской, который, несомненно, увидит ценность в общении Манафорта с потенциальным президентом.
На следующий день после того, как Трамп объявил о его назначении главным стратегом съезда, Манафорт с Гейтсом и Кылымником сразу розослали копии этого сообщения своим главным покровителям в Украине вместе с личными письмами, в которых политтехнолог обещал держать их в курсе на протяжении всей кампании. Среди получателей были Дерипаска, Ахметов и еще один состоятельный украинец, бывший глава администрации Януковича по имени Сергей Левочкин.
На этом линия в расследовании The New York Times, связанная с Ахметовым, обрывается, что называется на полуслове. Жили они и дальше долго и счастливо, или умерли в один день — то нам не ведомо.
Самое главное — огромный текст не дает ответа на простой вопрос: “Мариупольский план” создавался Манафтортом и Килимником в интересах лишь Януковича в пику Ахметову, который не хотел оплачивать злополучный счет на 2,4 млн долларов? Или же в том числе и в интересах “самого богатого украинца”? Который судя из текста статьи — законченный ватник (от себя добавим — вполне справедливо).
Тот факт, что счет был отправлен СКМ, как бы говорит, что некий объем услуг со стороны Манафорта Ахметову был оказан (причем в данном случае становится очевидной ложь СКМ, которая утверждала, что после 2005 года дел с Манафортом не имела).
Из расследования The New York Times четко понятно, за что собственно Манафорт хотел денег — помощь в создании Оппозиционного блока и выборы мэра Мариуполя в 2015 году.
Другой вопрос, что Ахметов мог считать, что сделанное для него не стоит 2,4 млн долларов. Да и вообще как сформулировал его старый закадыка Беня Коломойский: долги платят только трусы. Может в кои века и Ринат решил проявить храбрость.
Заодно отметим, что The New York Times страннно трактует создание совместных дружин из “ДНРовцев” и рабочих ахметовских комбинатов. Для автора статьи Джима Рутенберга этот эпизод является почему-то (при общем весьма критическом отношении к украинскому олигарху) актом сопротивления сепаратистам со стороны Рината при том, что мы все прекрасно понимаем, что это было ничем иным как проявлением коллаборционизма, который кстати даже расследовался СБУ. Но что характерно в итоге закончился ничем.
И ладно бы только для Рината, но и для тогдашнего мариупольского мэра Юрия Хотлубея вкупе с директорами металургических комбинатов “Метинвеста” Юрием Зинченко и Энвером Цкитишвили, которые под камеры 15 мая 2014 года подписывали “меморандум” с лидером сторонников “ДНР” Денисом Кузьменко. За день до этого они вместе с “ДНРовцами” публично почтили память погибших при штурме Мариупольского ГУВД 9 мая.
Именно такие эскапады ключевых представителей “Метинвеста” позволили впоследствии Константину Килимнику проталкивать через Пола Манафорта создание еще одной ублюдочной “народной республики” на юге Донецкой области (тот самый “Мариупольский план”).
Редакция https://ukrrudprom.ua/
Комментариев нет:
Отправить комментарий