Родился в Варшаве в семье фабриканта. Учился в Сорбонне. Сдавал экзамены Ромену Роллану. Играл в волейбол с румынским королем Михаем. Ходил в приятелях у короля Джаза Эдди Рознера. Обедал с царем Болгарии Борисом и шведским королем Густавом, видел кайзера Вильгельма, здоровался с маршалом Польши Пилсудским.
Видел Гитлера на съезде нацистов, спал в палатке с будущим премьер-министром Израиля Бегиным, сидел в лагерях Воркуты с советскими министрами.
Был «врагом народа» и уполномоченным спецслужбы НКВД, заведующим женской консультацией, школьным учителем и вузовским профессором. С этим удивительным человеком я познакомился несколько лет назад.
Ежи Максимилианович Розенбаум, профессор, доктор педагогических наук, руководитель научно-исследовательской лаборатории Запорожского национального госуниверситета, бессменный председатель регионального общества польской культуры имени Адама Мицкевича. Человек, которого в Польше считают легендой.
Ежи Максимилианович Розенбаум, профессор, доктор педагогических наук, руководитель научно-исследовательской лаборатории Запорожского национального госуниверситета, бессменный председатель регионального общества польской культуры имени Адама Мицкевича. Человек, которого в Польше считают легендой.
2-й корпус госуниверситета, четвертый этаж, аудитория № 401. Ежи Максимилианович уже ждал меня, охотно согласился дать интервью, Мы проговорили не один час. Но это интервью так и осталось неопубликованным. Почему – об этом позже.
Ромен Роллан сказал мне: «Можете идти!»
- Знаю, что вы учились в парижском университете – знаменитой Сорбонне, Как вы там оказались? Запорожец – и в Сорбонне?
- Я тогда не был жителем Запорожья, поскольку родился в Варшаве. В семье небедного человека - отец был владельцем крупной фабрики, одним словом, фабрикантом. Семья проживала в Варшаве. Учился я в престижной польской гимназии. В Запорожском университете являюсь специалистом по французскому языку.
- А польский? Вы же отменно знаете и польский язык...
- Ну как не знать родной язык! Но здесь, в университете, читаю историю французского языка, введение в романскую филологию. Хотя в Сорбонне учился на медицинском факультете. Так судьба распорядилась.
- Мне ваши коллеги рассказывали – судьба у вас удивительнейшая. С чего она начиналась?
- После окончания гимназии учился в Бельгии. Так хотел отец. Мне эта учеба ужасно не нравилась. Физика,химия, биология... Приехал на каникулы, но отцу сказать об этом боялся. Один сын – надежда семьи! Маме сказал. Отец повозмущался моим настроением, а потом сказал – учись, где хочешь!
- Где вы хотели учиться?
- В Париже. Париж – это Париж! Решаю поступить на второй курс в Сорбонну – знаменитый парижский университет. Как иностранец, я должен был сдать экзамены на аттестат зрелости.
- Но вы же окончили гимназию?
- Это очень интересный момент. Тогда был такой порядок. Экзамены на аттестат зрелости сдавали не в гимназии, а в университете. В школе-гимназии человек просто получал документ о том, что он ее окончил. Если же ты хочешь дальше учиться – сдавай на аттестат зрелости в университете. Нужно было сдать 16 экзаменов.
- На французском языке?
- Французский я выучил еще в Бельгии. До учебы в Бельгии не знал ни одного французского слова. Так вот, 16 экзаменов по 20-бальной системе. Если ты получил оценку на уровне нашей «четверки», освобождаешься от устного экзамена. За исключением одного предмета – родного языка и литературы. В Сорбонне, понятно, французского языка и литературы. Экзамены сдавали в громадном помещении. 200 человек. Каждый за отдельным столиком.
- Списать можно было?
- Что вы?! По залу ходят несколько преподавателей. Абитуриенты далеко друг от друга. Списать невозможно! Даже разговора не может быть.
- Темы помните?
- Конечно! Вы учились в университете? Помните темы сочинений на вступительных экзаменах?
- Как сейчас, профессор. Помню до сих пор, когда поступал в Киевский университет, тему сочинения на экзамене по языку.
- Вот и я помню. Первая тема: «Изобрази спор на Елисейских полях Вольтера и Руссо...» Один – одобряет, другой – отицает... Что можно написать, если не читал ни Вольтера, ни Руссо? Вторая тема: «Опиши жизнь средневекового трубадура». Все! Я выбрал первую тему. Получил 16 с плюсом. Тема по философии: «Как нас смешит Мольер?». Я читал книгу известного французского философа «Философия смеха». Память у меня хорошая. До сегодняшнего дня. Что я написал? О разных категориях комизма. До самой высшей категории – комизма характера. Самый тонкий комизм. Получил 16 с плюсом.
- Иностранный тоже сдавали?
- И не один, а два. Один – английский или немецкий. На выбор. Второй язык – какой твоя душа пожелает. Я выбрал немецкий. Слушайте – вот тема:«Неугасимые деяния человечества». Пожалуйста! Как мой внук выражается, «чайник» должен работать! Понимаете, мы только в последнее время стали говорить о Нобелевских лауреатах. У нас были Сталинские и Ленинские. Я взял Нобелевских лауреатов в области литературы, науки и искусства, написал о том, какой вклад они внесли в мировую литературу. Получил 16 с плюсом. Второй язык – польский сдал без проблем.
Идет экзамен по литературе. За столиком два экзаменатора. Высокий, седовласый встает, подает мне руку, представляется: «Ромен Роллан». Можете представить, кто проверял уровень среднего образования и возможность поступления в университет! Он мне задал один вопрос, послушал ответ и сказал: «Все, можете идти».
- То есть завалили экзамен?
- Шутите! Конечно, сдал. Сдача на аттестат зрелости являлась сдачей экзаменов в университет. Сейчас пытаются то же и у нас делать. Возможно, и правильно. Зачем детей заставлять два раза сдавать экзамены?
Король Румынии хорошо играл в волейбол
- Известно, что в Сорбонне учились сливки общества. Однокашников помните, они живы?
- В Сорбонне в основном учились дети состоятельных людей – это правда. Из разных стран мира. В Латинском квартале Парижа – это студенческий квартал, где находится Сорбонна – были представители многих национальностей мира.
Что касается однокашников, то многих уже нет. Это я еще держусь, хотя мне уже ого-го! Держусь благодаря хорошей физической подготовке, полученной в юности. Я был чемпионом Варшавы по плаванию. Когда-то даже получил медаль за спасение утопающей – девушка чуть не утонула. Имел награды за прыжки в высоту. Волейболом увлекался. Вместе с королем Михаем – последним королем Румынии. Он прекрасно играл в волейбол.
- Как вы с ним встретились?
- В Варшаве встретился. Он был наследником престола. Есть в Варшаве центральный институт физического воспитания. Михай приезжал на каникулы, занимался спортом, мы были членами одного элитарного спортобщества, вместе играли. Его величество свободно разговаривал на польском. Кстати, мой одногодок. Дома у меня есть его фото. Он хотел приехатьв Румынию, но его не пускали.
Пилсудского называли «командант»
- Ежи Максимилианович и с Пилсудским разговаривал, - подсказала зашедшая в кабинет профессора во время нашей беседы сотрудница университетской лаборатории.
- С каким Пилсудским? С главой Польши?
- Совершенно правильно. Во время учебы мы ездили отдыхать в пансионат Друскининкай. Это куротный городок в Литве, на Балтийском море.
- Я был в Друскининкае, профессор, знаю. В этом районе была вилла Косыгина – одного из руководителей СССР. Я был на этой вилле.
- Вот видите! Здесь же была и вилла Пилсудского. Ездил он на черном «кадиллаке». Однажды гуляю с товарищем по берегу. Навстречу идет Пилсудский. Усы, шинель до пят. Прогуливается. Его в Польше называли «командант». Мы поздоровались с ним. Он ответил. Завязался разговор. Потом он сел в «кадиллак» и уехал.
Кайзер Германии рубил дрова как лесоруб
- А с кайзером Германии Вильгельмом где вы виделись?
- Вы и это знаете?! В Голландии. Я в то время учился в Бельгии. Кайзер жил в деревне Доорн. Дело было так. Мы жили в пансионате. Объявляют: «Завтра в Голландии праздник!» Принцесса Юлиана родила девочку, наследницу, будущую королеву. Нас пригласили на торжество.
Границу пересечь очень просто. Заплатил 10 франков и езжай в Голландию. Поехали на автомобиле. Шикарный автомобиль с холодильником и радио. Я уже говорил, что отец держал текстильную фабрику. Жили мы в огромной 3-этажной вилле. Был в нашем распоряжении и автомобиль «Форд». В конце недели обязательно после учебы куда-то ездили. Так мы попали на день рождения и герцогини Люксембургской.
- Там и кайзер был?
- Нет, по пути на день рождения решили заехать в деревню Доорн, увидеть кайзера. У него здесь было имение. Кайзер рубил дрова.
- Больше некому было?
- Это были его ежедневные физические упражнения. Он был не у дел. Как говорится, на пенсии. Аккуратно нарезанные чушки. Топорик у кайзера был интересный, с длинным топорищем. Стоит с трубкой во рту. Бам! Расколол чушку. Отдыхает. Еще расколол – опять курит трубку, отдыхает.
- И охраны не было?
- Мы ее не видели. Имение было огорожено металлической сеткой. И все. Он уже давно отошел от государственных дел и очень не любил, когда его беспокоили. И мы не стали отвлекать его от любимого занятия.
В ресторане сидели: царь, царевич, король, королевич…
- Ежи Максимилианович, по моим данным, тема сановитых особ на этом не заканчивается. Например, был еще болгарский царь Борис...
- И шведский король, и английский король. Я встречался с ними в Париже. Кстати, когда моя жена об этом узнала, сказала: врешь нахально! Но мой товарищ в Варшаве ей это подтвердил. Короче, мы – студенты Сорбонны. Узнаем, что в самом лучшем парижском кинотеатре будет премьера фильма с участием Даниэль Дарнье. Премьера – это премьера. Все во фраках, бальных платьях. Элитное общество. Отец выделял мне на карманные расходы около тысячи франков. Премьера – это целое действо на несколько часов. Сначала знакомство с героями фильма. После перерыва продолжение... Фильм демонстрируют в конце.
Толкаемся в высшем обществе и узнаем, что вечером в фешенебельном парижском ресторане намечается вечеринка с участием мистера Г. Всем известно, что коронованные особы любят отдыхать в Париже. Мистер Г. – это шведский король Густав V.Вы, наверное, видели кинофильм «Посол Советского Союза». Это о том самом короле.
У меня была чековая книжка. Ресторан «У Максима» - очень дорогое заведение. Не каждому по карману. Вечером отправляемся с товарищем в этот ресторан. Смокинг, цилиндр под названием «шапокляк», складывающийся. Щелкнул пальцем – он раскрывается. Оставляем верхнюю одежду в раздевалке. К нам тут же подходит метрдотель: "Ваши визитные карточки!» Без визитной карточки вас не примут. Кстати, когда я ехал первый раз из Запорожья за границу в советское время и мне понадобились визитные карточки, потребовалось разрешение обкома партии на печатание визиток.
- Когда это было?
- В 1985 году меня первый раз отпустили за границу. А приехал я в СССР в 1939 году. Вот и посчитайте. Через 46 лет понадобились визитки. Так вот, вручили мы свои визитки метрдотелю. Он ушел в другой зал. Слышу, называют мою фамилию. Открывается занавес, меня приглашают в зал. Вижу – один из гостей пристально смотрит на меня. Накануне вечером я прогуливался на Елисейских полях. Переходя на другую сторону улицы, случайно задел локтем проходившего мимо мужчину с женщиной. Извинился и пошел дальше. А один из прохожих говорит мне: «Знаете, кого вы сейчас толкнули? Болгарского царя Бориса!» Это было сказано так громко, что царь Борис обернулся. Я снял шляпу, сделал легкий поклон. Царь тоже в ответ приподнял свой «котелок». Мы разошлись. В Париже все возможно.
- И царь оказался в ресторане?
- Так точно. Человек в центре зала, смотревший на меня, был царь Борис. Он стремительно встает из-за стола и подходит ко мне: «Помните, мы с вами на улице встречались? Я хочу познакомить вас с женой». О чем с царицей говорить? Сказал два слова о погоде, извинился и заметил, что я пришел не один. И тут метрдотель объявляет: «Мистер Г.!» Вбегает очень высокий мужчина, седой, худощавый. Пожимает всем руки. И мне в том числе.
- Шведский король?
- Он. Густав V был чемпионом Швеции по теннису (Кстати, по инициативе короля Густава V в Стокгольме построен королевский теннисный зал – основная теннисная арены столицы Швеции, которая существует и поныне – прим. В. Полюшко).
Король любил вышивать. Лет 5-6 назад произошла интересная история. В Англии умер король Георг V, двоюродный брат российского самодержца Николая Второго. На английский престол вступает наследник – принц Эдвард VIII. Он влюблен в американку, у которой уже было три мужа, - мадам Симпсон. О ней тогда говорила вся Европа. По обычаю, все царствующие лица заключали браки только с людьми своего круга. Этот король традицию нарушил. Ему предложили отказаться от престола, и он отказался!
Королем становится его брат Георг VI. А герцог женится на мадам Симпсон. И уезжает. Герцога считали самым элегантным мужчиной Европы, называли по латыни «Арбитр элегансиаре». Однажды он пришел на один из приемов, забыв застегнуть пуговицу на жилете. После этого все самые элегантные люди Европы целый год ходили с незастегнутой пуговицей. Это считалось последним криком моды. И тут герцог собственной персоной…
- Без супруги?
- Куда же без нее! После появления герцога открывается огромная дверь в один из залов. Громадный сервированный стол. Приглашают за стол. А где садиться? Оказывается, возле каждой группы тарелок стоит подставочка с визиткой. Моя визитка рядом с визиткой царя Бориса. Мы соседи за столом. Банкет начался. Французы кушают много блюд. За нашим столом – человек 50. За каждым стулом – официант. Перед каждым участником банкета по 7 тарелок, ножей и вилок. Столько же и рюмок. Ты ничего не выбираешь. Тебе приносят и подают.
- А с выпивкой как? Все пьют одно и то же?
- Нет. Официант показывает бутылку, фирму-изготовителя. Не хочешь это вино пить, другую бутылку показывает. Хочешь попробовать, наливает немножко в бокал. Официант прекрасно знает, что, скажем, к этому блюду нужно белое вино, а к этому – красное. Или Шампань.
- Не растерялись за столом с царями и королями?
- Я знал этикет. Одно блюдо, другое… Тосты. Перерыв. Курят, разговаривают. Потом сладкое, десерт. 10 сортов сыра, масла, кофе и т.д. Шведский король говорит: «Метрдотель, всем по бутылке шампанского за мой счет!». Подают шампанское со льдом каждому гостю.
- Кто банкет оплачивал?
- Интересный вопрос. Банкет закончился часа в два ночи. Процедура оплаты – напротив каждого участника банкета официант ставит блюдце, накрытое сверху крышкой. Поднимаешь крышку – счет. Посмотрел – 800 франков! На моей чековой книжке – ровно тысяча. Заплатил. Официанты, водители такси и прочий обслуживающий персонал получали 10 процентов за обслуживание. Мой счет – 800 франков. Значит, надо заплатить 880 франков.
- Что, сановные особы платили за себя?
- Платили, каждый. Я выписываю чек на 900 франков и кладу на блюдце.
- Не наличными?
- Здешние посетители носили чековые книжки. Наличные не имели. Так, разве что мелочь.
- О чем же вы говорили за столом?
- Когда не о чем, говорят о погоде.
- А о политике? Госсекретах?
- О политике – ни слова! О госсекретах – ни в коем случае! Не принято. Есть специальные банкеты, там дела делают. А тут отдыхать полагается. Полагается говорить о музыке, театре, искусстве. Это – пожалуйста! Они в Париж приезжали отдыхать. Так же, как в Монте-Карло, Ниццу или Ривьеру.
Как я стал участником нацистского съезда
- Есть такие случаи, о которых вы никому не рассказывали?
- Никому не рассказывал о том, что видел Гитлера.
- Гитлера? Живьем?
- Совершенно верно. В 1936 году перед рождественскими праздниками получаю от отца телеграмму – приезжай в Вену, покатаемся на лыжах, потом поедем в Варшаву. Сел на поезд, известный как «Восточный экспресс». О нем Агата Кристи писала. Поезд Лондон-Стамбул. Шел через все европейские столицы, аж до Турции. Поезд всего из пяти вагонов. Купе – на троих. Со мной два англичанина, ехали в Альпы кататься на лыжах.
Переезжаем немецкую границу. Ночью заходит проводник, извиняется. Мол, завтра в Нюрнберге состоится нацистский съезд. В поезд должны сесть партийные руководители Кельна, ехавшие на этот съезд. Мы поставим три кресла в купе. Вы не возражаете? Англичане зароптали, но делать нечего.
В купе входят трое немцев – один в черном мундире с черепом на петлицах, второй – в зеленом – генерал армейский, и третий – в коричневой форме с нацистской повязкой на рукаве, лет 50, толстяк. Англичане сделали вид, что спят.
- Вы тоже отвернулись?
- Ночью какой разговор? Утром принесли завтрак. Выпили. Не будешь же есть молча – знакомимся. Я ведь свободно немецким владею. Начинается откровенная пропаганда. Толстяк: «Я еду в Восточную Пруссию инспектировать лагеря гитлерюгенда! Оберштумбанфюрер – тот, что в черном мундире – приглашает в гости. Потом обед. Еще выпили. Входит проводник и говорит: «Учитывая, что в поезде едут наши глубокоуважаемые иностранцы, мы приезжаем в Нюрнберг на час раньше и будем стоять 1,5 часа, чтобы тот, кто желает, мог посмотреть город».
Выходим на перрон. Масса флагов со свастикой. Длинные, до самой земли. К нам подбегают девочки, у них это называется «Винтер гильфе» - зимняя помощь. Собирали в коробки деньги для бедняков. Тем, кто сдал деньги, давали значок на булавочке. Генерал и оберштумбанфюрер бросают деньги в коробку. Мне тоже прицепили значок: на белом фоне - огромная свастика.
- Город посмотрели?
- Посмотрели! Сели в машину, слышу: «Спортплац!». Дворец спорта. Громадный зал. Все в мундирах. В черных, зеленых, коричневых. Садимся. Не прошло и десяти минут, как раздается рев, все вскакивают. На сцене – длинный стол, накрытый зеленым сукном. Кричат: «Зиг хайль!». На сцену выходят Геринг, Геббельс, Рибентроп, Найрат, Розенберг, Франк…
- А Гитлер?
- Гитлер на трибуне. Виден по пояс. Довольно полный. В коричневой рубашке со свастикой на нарукавной повязке. Начинает говорить. Оратор великолепный! Психологию толпы чувствует. Скажет два слова – все вскакивают и орут. Был момент, что и я чуть не заорал.
Вы знаете, что был тогда «польский коридор». Он выходил к морю. Восточная Пруссия была отделена. Гитлер говорил об этом: «Как это так? Наша земля отделена! Надо все забрать!». Потом меня отвезли на вокзал. С немцем-толстяком. Англичане на меня не смотрят. В Вене отец встретил, узнал о нацистском съезде, пожурил, на том все и закончилось. Кстати, СССР тогда был другом Германии, хлебом помогал, сырьем… Так-то вот. А потом немцы напали на Польшу.
Побег через границу. «Германский разведчик».
- Сорбонна для вас когда закончилась?
- 23 августа 1939 года. Я был на каникулах в Варшаве. 7 сентября в Варшаве уже были немцы. Слышу по радио выступление наркома иностранных дел СССР Молотова – поляки, бегите в СССР! А тут еще пошли разговоры о том, что немцы будут отправлять молодежь в Германию. Родители в панике. Я с товарищем решил бежать в Советский Союз. Выгонят немцев – вернемся в Польшу.
- Как же вы через границу перебирались?
- Вплавь. Через Буг. Под пулями. Уже в наше время одна из польских газет писала обо мне, в том числе и о нашем переходе границы. На советской стороне нас не задержали, наверное, не видели. Что делать дальше? Решил пойти в местное управление НКВД. Показываю свои документы – польские, французские, бельгийские. Меня принимает старший лейтенант госбезопасности Бабаян. До сегодняшнего дня помню эту фамилию.
- Зачем нужно было идти в НКВД?
- А куда мне идти? НКВД был самой известной организацией. Я ничего плохого не совершал. Тем более, Молотов по радио приглашал. «Какое задание вы получили от германской разведки?». Это был первый вопрос Бабаяна. Я по-русски не знал ни одного слова. Общался с помощью переводчика. «Знаешь, куда ты попал?»». «Знаю». «А это кто, знаешь?». «Знаю, - отвечаю. – Это президент Советского Союза». На стене висел портрет Калинина – всесоюзного старосты. Короче, Бабаян пришел к выводу, что я прошел за границей хорошую школу шпионов. Думал, он шутит. Нет, он не шутил.
Хождение по тюрьмам
- Вас арестовали?
- Конечно! Повезли под конвоем. Пинск, Минск, Витебск, Ленинград – знаменитые «Кресты», Вологда, Архангельск…
- В чем вас обвинили?
- В антисоветской деятельности, но сначала ничего не говорили. В Пинске я потребовал прокурора и объявил голодовку. Меня тут же отделили от заключенных и посадили в отдельную камеру. Я не ел восемь дней. На девятый день входит начальник тюрьмы: «Вставай, прокурор приехал. Но сначала тебе нужно подкрепиться. Это наше условие». Я прекратил голодовку, но прокурор не приехал. Обманули. Затем повезли по этапу. Самое удивительное, что меня не то что не допрашивали, а даже не спрашивали. Теперь известно, что тогда в Минске, в Куропатах, расстреливали людей. В то время я тоже был в минской тюрьме. Мне повезло.
- Тогда много польских офицеров расстреляли?
- Много. Моего дядю – польского офицера тоже постигла эта участь. У меня есть официальный список польских офицеров, расстрелянных под Козельском.
Этап на Воркуту. Тайна «шпиона»
- Приговор так и не объявили?
- Объявили. Примерно 20 августа 1940 года в Вологде в кабинете начальника тюрьмы. Приговор: по подозрению в шпионаже в пользу Германии и контрабанду – 8 лет лагерей.
- Так вы еще и контрабандист?
- Когда бежали из Польши, отец дал мне золотые часы на тот случай, если не будет денег. Мне «пришили» контрабанду. В общем, 8 лет лагерей строгого режима. От подписи под приговором я отказался.
- А если бы узнали, что вы были на съезде нацистов?
- Расстрел. Но я об этом никому не говорил. Даже в советское время. Вы первый об этом услышали.
- Лагерь где находился? Там же, в Вологде?
- В Вологде была пересыльная тюрьма. Лагеря находились в Воркуте. Несколько дней сидел в камере с урками. Плыли на пароходе. За городом Котлас – последняя железнодорожная станция. Выгнали нас из вагонов, построили и погнали. 120 человек по снегу и морозу. Сотни верст до Воркуты. Через тундру. В пункт назначения пришли 93 человека. Это был еще один университет. Тюремный.
В лагере с министрами СССР
- С урками сидели?
- Нет. Со мной в лагере были представители настоящей интеллигенции. За «контрреволюционную» деятельность в 1937 году многие получили по 25 лет лагерей. Вместе со мной сидели заместитель председателя Верховного Совета Украины Бутенко, народный комиссар финансов Украины Карпенко, народный комиссар здравоохранения Узбекистана Рахманов. Я не могу их забыть до сих пор.
- Они вместе с вами шли по этапу?
- Они уже были в лагере. Главный врач ледокола «Челюскин» Ренийский. Главный режиссер Ленинградского театра оперы и балета Александр Гофман. Я жил с этими людьми в одном бараке. В лагерь меня доставили с отмороженными ногами и цингой. Спас наркомздрав Рахманов. Интеллигенцию называли в лагере «придурками». Руководили заключенные, а начальник лагеря – из НКВД.
- Что значит «руководили»?
- В лагере было самоуправление. Все руководство – заключенные.
- Охрана тоже из заключенных?
- Была охрана. Хотя какая там охрана? 50 градусов мороза – лучшая охрана. Пурга через день. И на 400 верст – ни души! Тайга сплошная. Куда там бежать! Заметет и все.
- Русский язык где пришлось учить, Ежи Максимиллианович?
- В тюремном «университете». Русскому меня учил наркомфин Украины Карпенко. По вырванным из какой-то книги страницам. Он говорил: «Этот автор сейчас запрещен, ты потом узнаешь его фамилию». Этим автором был Зощенко.
Из лагеря – в армию Андерса
- Сколько же вы отсидели в лагере? Все 8 лет?
- Нет, 22 месяца. Однажды меня вызывает начальник лагеря, подполковник. Объявляет мне о том, что я освобожден досрочно. В связи с тем, что между СССР и польским правительством в Лондоне заключен договор. Мне надлежало, как военнообязанному, отправиться на иранскую границу, в Чкаловскую область, где формировалась польская армия генерала Андерса. Приезжаю в Бузулук, а польская армия уже уехала к иранской границе. Еду. Город Чарджоу. Лагерь, палатки. Полно народа в английской форме. Нас в палатке было три человека: я, Менахим Бегин…
- Не будущий ли премьер-министр Израиля?
- Он самый. Но тогда у нас было одно звание – новобранец. Третьим был Владислав Броневский, известнейший польский поэт.
- Как они здесь оказались?
- Они тоже сидели в советской тюрьме. Медкомиссия признала меня непригодным к службе в армии. Человек 20 не взяли. Бегина взяли, Броневского взяли, а меня нет. На прощанье Броневский подарил мне свое стихотворение. Он написал его прямо в палатке. Я сохранил этот оригинал. Вот он – на польском языке.
- О чем стихотворение?
- О Варшаве, о тяжелых дорогах, которые мы прошли. Вспоминаем о дорогом прошлом, плакать хочется. (Впервые за время разговора в глазах профессора блеснула слеза - В.П.) Вот и дата – 1941 год. Это стихотворение просили у меня во Вроцлаве, в Варшаве, в посольстве Польши в Киеве.
Утром встаем, а палаточного городка уже нет. Армия ушла через иранскую границу. Потом узнал, что Бегин уехал в Палестину, а Броневский был в Италии.
- Так больше и не виделись?
- Я как уехал из Варшавы в 1939 году, так попал в нее только в 1985. Спустя 46 лет. Бегин уже умер, многие погибли в Варшаве во время восстания.
Уполномоченный НКВД товарищ Розенбаум
- Как же вы попали в Запорожье?
- После армии Андерса оказался в Каракалпакском автономном округе. Заболел, попал в больницу, там и остался. Работал дежурным фельдшером окружной больницы. Потом приехал в Запорожье, заведовал женской консультацией.
- Немыслимые жизненные повороты. Но почему именно в Запорожье?
- В Каракалпакии находилось более 3,5 тысяч поляков. В это время в Люблине образовалось первое польское правительство. Я возглавлял Союз польских патриотов. Ванда Василевская шлет из Москвы телеграмму: «Запорожская область – самая плодородная на Украине…» Мне говорят: собирай поляков Каракалпакии, и езжайте в Запорожье. Приехали в Аральск – нет вагонов. На этот случай мне в НКВД Каракалпакии дали документ о том, что я являюсь уполномоченным НКВД. Показываю документ начальнику станции – тут же получаю 50 вагонов. Вот так было!
- Из врага народа превратились в представителя НКВД…
- Я об этой истории долго никому не рассказывал. А потом проговорился на собрании. Так после того начальник первого отдела университета при встрече всегда говорит: «Здравствуйте, коллега!».
До 1946 года заведовал женской консультацией. Потом обком послал преподавать французский язык в школе. Из школы пригласили в университет. Имел и выговоры, и неприятности.
- За что же?
- Приезжает комиссия Минобраза, сидят у меня на уроке. У меня – своя методика. Разговариваю с детьми на уроке на французском языке. Комиссия - в ужасе. Записывают мне выговор – за обучение детей устной речи. Всякое было.
Привез из-за границы новые науки, которых у нас нет. Все вузы Европы учат, а у нас их нет. Например, андрогогика – наука об обучении и воспитании взрослых людей. Моя студентка написала дипломную – на ее защиту приходил весь ученый совет. Кстати, эта студентка теперь докторантка в Лейпцигском университете.
Или взять «профессиологию». Совершенно новый предмет! Не так давно в Вене была опубликована одна из моих работ. Вот эта книжка. В конце – моя автобиография: «В межвоенный период учился в Бельгии, Германии и Франции. В 1939 году бежал в СССР, где был приговорен в 8-летнему сроку в лагерях как немецкий шпион…» Это немцы напечатали. Веду темы и в ЮНЕСКО. Правда, вот была конференция в Салониках, но чтобы туда поехать, в университете не нашлось денег.
«Наше образование - это вам не Сорбонна…»
- Вы могли бы сравнить уровень образования в Сорбонне и у нас?
- Не типичный, но все-таки показательный пример. Даю студентам задание – перевести текст со словарем. Хожу, смотрю, спрашиваю. Одна из студенток говорит: «Все нормально, вот только не могу найти в словаре одно слово – Бальзак».
- Понятно, не Сорбонна.
- Но дети не виноваты. Их так учили. Спрашиваю, какую тему, если бы вам пришлось писать сочинение, вы бы выбрали. Семь ответов из восьми: «Строительство в романе Островского «Как закалялась сталь». Какое же это сочинение? Это же самодиктант! Я стал бунтовать. Давайте учить детей думать.
Был такой однажды случай. Конференция. Масса народа. Доклады. Выступает руководитель Академии педагогических наук Украины. Говорит долго, а потом спрашивает: «Вы знаете, товарищи, почему у нас такие плохие результаты в воспитании? Потому что мы недостаточно изучаем произведения классиков марксизма-ленинизма». Ну, вы поняли!
- Мне говорили, что вы когда-то увлекались стихами…
- Это было давно, в гимназии. Гимн нашего университета написал. Помните, была такая известная киноактриса Пола Негри. Полька, жила в Германии. Мне привезли ее пластинку. Она исполняет песни на немецком языке. Так вот, на пластинке и моя фамилия есть – мол, слова такого-то. Да, было дело.
А Эдди Рознер, мой однокашник, король джаза. Он тоже, как и я, сидел в тюрьме СССР. Вдруг
узнаю – он женился на девушке, за которой я основательно ухаживал. Она дочь известной польской актрисы. Сейчас в Варшаве – это театр Каминской. Се ля ви! Война всем изменила жизнь.
С Польшей поддерживаете связь?
фото: личный фотоальбом Е. Розенбаума, архив Запорожского национального университета, АНП
- Без проблем. Читаю лекции во Вроцлавском университете. Слушайте, получил «Золотой знак» от Польши. Вручал заместитель министра Польши. Теперь я «Заслуженный деятель польской культуры». А еще и руководитель региональной организации польского общества. Не так давно получил от власти еще три медали. Им, видимо, стало неудобно…
Валерий Полюшко, журналист, г. Запорожье
С послом США на международном симпозиуме. Общались без переводчицы
Валерий Полюшко, журналист, г. Запорожье
От автора. Интервью это готовилось долго, согласовывалось с Е.Розенбаумом, но, когда материал уже был готов к печати, произошло неожиданное – Ежи Максимилианович ушел из жизни. Потом мне рассказали сотрудники университета, что у тогдашнего руководства вуза не нашлось даже автомобиля для похорон старейшего и заслуженного профессора. Сегодня в вузе новый ректор. Похоронен «Ежик Максимилианович», как ласково называли его студенты, на элитном кладбище Запорожья под названием «Первомайское».
Комментариев нет:
Отправить комментарий