ЦЕНА ШУТКИ – ГОЛОВА. Юмор в гитлеровской Германии

Юмор – самое эффективное оружие против тиранов? Судя по интригующей книге о шутках и шутниках в нацистской Германии, это не так. Самое печальное, что и анекдот-то был не бог весть какой остроумный.

«Гитлер и Геринг стоят на вершине берлинской радиовышки,
- шептала на ухо коллеге Марианна Элиза К., чертежница на военном заводе в Берлине. – Гитлер говорит: «Хочу чем-то порадовать берлинцев». «Так спрыгни вниз», - отвечает Геринг».

Рассмешил ли коллегу анекдот, история умалчивает. Но точно известно, что она донесла на Марианну. И 26 июня 1943 года дрожащая от страха женщина выслушала вердикт Народного суда: «Поскольку подсудимая полностью себя обесчестила, она приговаривается к смертной казни». Через несколько дней Марианна была обезглавлена – за один неважный анекдот.

История Марианны полностью вписывается в стереотипное представление о жизни в нацистской Германии: одно неосторожное слово, и вы уже на пути к эшафоту. На самом деле, как показывает Рудольф Герцог (Rudolph Herzog) в своем небольшом по объему, но интереснейшем исследовании о юморе в Третьем Рейхе, немцы «всегда посмеивались над Гитлером, даже в течение 12 лет его жуткой диктатуры».

Причем, в отличие от Марианны, большинство шутников, на которых доносили ближние, не подвергались казни, а отделывались сравнительно легко. «Как правило, - поясняет Герцог, - все ограничивалось предупреждением». Марианне просто не повезло: к ней, как к вдове погибшего солдата, подошли с особой меркой, и она поплатилась жизнью.

Конечно, эта картина противоречит популярному по сей день тезису о том, что в Британии нацизм никогда бы не прижился из-за присущего нам чувства юмора. На деле же, демонстрирует Герцог, пристрастие немцев к политической сатире зачастую играло на руку нацистам. Шутки над Веймарской республикой – в одном из кабаре разыгрывался скетч, где бездельники-депутаты засыпали на заседаниях парламента – усиливали в обществе ощущение, что демократия – вещь никчемная. В первые годы после прихода Гитлера к власти юморист Вайс Фердль пел куплеты о прелестях нацистской диктатуры: «Нет больше джаза и негритянских плясок», а неверные мужья «отправляются в Дахау». Певцу торжествующе вторил хор: «Вот это порядок, вот это порядок!».

Кроме того, по крайней мере на первом этапе, сами нацисты старались продемонстрировать, что «булавочные уколы» их не смущают. Старый друг Гитлера Путци Ханфштенгль (Putzi Hanfstaengl) даже опубликовал сборник шуток над Гитлером в иностранной прессе, снабдив их «опровержениями». Например, карикатура из американского журнала Nation, где фюрер изображался в виде смерти с косой, сопровождалась пояснением, что он только что подписал Четырехсторонний пакт с Британией, Францией и Италией. Это был блестящий пропагандистский ход: он не только представлял Гитлера миротворцем, но и показывал, что тот не боится шуток в свой адрес.

Подобно другим недавним трудам о Третьем Рейхе – в честности, книгам Иэна Кершоу (Ian Kershaw) и Ричарда Дж. Эванса (Richard J Evans), в «Цене шутки» нацистский режим предстает не таким могущественным, эффективным и всевластным, как мы привыкли думать. Конечно, в обществе царил страх, но государству не удавалось полностью искоренить сатирический фольклор.

Впрочем, оно, возможно, и не считало это необходимым: как дает понять Герцог, авторитарные режимы свергает не смех, а гнев. Политические анекдоты во многом – проявление апатии, даже покорности: смеющемуся человеку трудно разозлиться. И как может засвидетельствовать любой, кто встречался с настоящими политическими борцами, эти люди как правило начисто лишены чувства юмора.

Поэтому анекдоты, которые простые немцы рассказывали о своих правителях, парадоксальным образом играли на руку режиму: в них нацистские лидеры представали лишь очередной сворой напыщенных политиков. Люди шутили над всем.  От нацистского приветствия (Гитлер посещает сумасшедший дом. Все пациенты приветствуют его громовым «Хайль», и только один человек не тянет руку. Фюрер спрашивает, почему, и получает ответ: «Я не сумасшедший, я санитар!») - до первых концлагерей («Как вам новый анекдот?» «Потянет на три месяца в Дахау»).

Но анекдоты сочинялись также о противниках Гитлера – западных демократиях (В ресторане подают новый сорт сыра под названием «Лига Наций». Он тает не во рту, а на тарелке) и его незадачливых союзниках – итальянских фашистах: «В Италии в моду вошел новый танец под названием «Отступление». Вы делаете шаг вперед, затем два назад, потом поворачиваетесь вокруг своей Оси и прячетесь за спину партнера».

Самым тревожным, пожалуй, выглядит тот факт, что персонажами очень многих немецких шуток были евреи. Анекдоты, где высмеивалась хитрость или алчность евреев (В лесу на еврея и христианина нападают грабители. Еврей достает кошелек, и говорит другу: «Как раз вспомнил – я ведь должен тебе 500 шиллингов»), также несомненно лили воду на мельницу нацистов.

Большинство еврейских анекдотов, считает Герцог, не были творением нацистской пропаганды: их выдумывали простые немцы. Однако к концу войны, когда в подсознании немцев замаячила мысль о грядущей расплате за ужасы концлагерей, пришел черед мрачных анекдотов о неминуемой катастрофе.

Когда нацисты, пытаясь остановить советские войска, сформировали из стариков и подростков ополчение, - фольксштурм – появилась такая шутка: «У кого во рту золото, в волосах серебро, а в костях свинец? У фольксштурмовца». А в самом смешном из приведенных в книге анекдотов высмеивается манера поведения самого фюрера: «Почему Гитлер так смешно делает «Хайль»? После войны он хочет стать официантом».

Книге бы только пошло на пользу, если бы она была более подробной, а автор развернуто аргументировал свои тезисы. Так, в контексте изложенного буквально напрашивается анализ голливудских комедий о нацизме – от «Великого диктатора» Чарли Чаплина и «Быть или не быть» Эрнста Любича до великолепных «Продюсеров» Мела Брукса. Герцог, конечно, пишет о том, что шутки над Третьим Рейхом и его преступлениями не только имеют право на существование, но и полезны, однако эта тема заслуживает большего, чем несколько страниц, отведенных ей в книге.

Впрочем, в «Цене шутки» несомненно содержатся убедительные выводы о природе политических анекдотов – особенно в части того, что они порой не только не подрывают правящий режим, но и способствуют его укреплению. Сильнее всего, однако, поражает тот факт, что большинство из приведенных в книге шуток сегодня даже не кажутся смешными. В свое время люди, несомненно, хохотали над ними до упаду, но, подобно карикатурам из старых номеров «Панча», анекдоты, извлеченные Герцогом со свалки истории, вызывают разве что слабую улыбку. Наверно это лишний раз подтверждает справедливость поговорки: «Чтобы это понять, надо это пережить».

Источник: ("The Sunday Times", Великобритания)

Фото: EPA