На вопросы «Радио Свобода» отвечает профессор, доктор экономических наук, потомственный банкир, экс-глава Центрального банка Советского Союза , экс-глава Центрального банка Российской Федерации, экс-председатель совета директоров ЮКОСа Виктор Геращенко.
- Виктор Владимирович, в одном из своих последних интервью вы сказали, что не поддерживаете ни президента Медведева, ни премьера Путина, потому что вам не нравится их экономическая политика. Что именно вас не устраивает?
- Я их должности не называл. Я сказал: обоих я не поддерживаю, поскольку, на мой взгляд, они ведут неправильную экономическую политику. Вы знаете, многие вещи не нравятся, их перечислять займет час целый. Самое главное, что у них этой политики, по существу, нет. Они вот говорят: надо развивать инфраструктуру...
Президент я уж не знаю, сколько раз пытался доехать из Владивостока до Москвы, да, там на желтых «Жигулях», сам, не сам, но, по-моему, он так и не доехал до Москвы. Потому что дорога-то не закончена до сих пор. А в любой развитой рыночной экономике, если вспоминать даже кризис в США 1929-32 год, бросились строить дороги. Безработных силой заставляли идти в эти лагеря, жить в палатках и получать доллар в день и трехразовую еду. Построили дороги, развили инфраструктуру.
А у нас? Все товары в любой регион европейской части России везут через Москву. Неужели нельзя строить другие дороги? Железные дороги у нас что, в самом лучше состоянии? Вот сейчас дорогу в Ленинград под «Сапсан» сделали лучше. Если ночью едешь, то, по крайней мере, тебе не трясет, ты спать можешь, а раньше и спать было нельзя. Все случаи, которые сейчас на реках происходят, это что? Суда старые, контроля нет.
Потому что рыночная экономика, она все-таки предполагает и определенного рода контроль со стороны государства. А он у нас есть? Он у нас отсутствует. Есть колоссальный опыт Запада, да, где сначала была полная свобода, потом все-таки стали вводить те или иные контролирующие вещи. И другое. Есть у меня старый знакомый, в прошлом - директор научно-исследовательского института статистики. Он ушел из этого института научно-исследовательского, да, проработав 10 лет. Я говорю: «Почему ты ушел?» Он говорит: «Хватит врать-то!»
- То есть статистика нам врет?
- Да, статистика даже врет! Вот говорят: инфляция… А я про инфляцию спрашиваю у жены. Она по четвергам ездит по магазинам, покупает проднабор, потому что приезжают дети, внуки, правнук... И она видит, что каждый месяц цены растут. Кто за этим смотрит? У нас зачастую есть или какой-то монополизм, или сговор. Ну, вот у ЮКОСа, да, купили со скидкой все активы, отдали «Роснефти», это, по существу, компания с государственным участием. Цены на бензин у нас что, разумные что ли? Где роль государства-то?
- Виктор Владимирович, ваша отставка с поста председателя Центробанка в 1994 году была связана с «черным вторником». С тех пор прошло много и обрушений, и «черных» дней недели, но никого не отставляют и даже не ругают.
- Вы знаете, меня позвали в Центробанк оттого, что то руководство, которое пришло в 1992 году в Центральный банк России, оказалось некомпетентным. Они даже баланс банка за 1992 год так и не сделали. Нас позвали тогда. Причем я сказал, что пойду на должность, если только я смогу часть своего старого коллектива взять назад. Причем их было очень сложно уговорить, они все уже стали работать в коммерческих банках, а там платили совсем другие деньги, чем в Центральном банке.
И поэтому получилось так, что нас вроде позвали, но противоречия определенные сохранились. А туту на торах этот провал - "черный вторик". Я только что вернулся из отпуска. И если бы меня спросили, я бы сказал: хрен с ним, с рублем, пусть он падает. Но так произошло, что я был не в курсе дела. Мне Черномырдин звонил из вертолета: «Что случилось?» Я говорю: «Я не знаю, что случилось». Плюс у нас там один товарищ бегал в пассаж напротив и говорил, до какого уровня мы будем держать интервенцию.
Рубль свалился. На следующий день отыгрался. Но на этом решили сделать шоу, чуть ли не говоря, что это вредительский акт какой-то. Сначала Ельцин уволил Дубинина, который исполнял обязанности, а потом меня позвал и сказал: «Вот, такая вещь, напиши, пожалуйста, заявление». Пожалуйста, я взял и написал. И все. И потом неплохо поработал в Международном московском банке, где платили совсем другую, более адекватную зарплату.
-А сейчас почему нет никакой реакции на тех, кто в роли финансовых регуляторов не справляется с проблемами?
- Не могу вам сказать. Хотя у меня остались, естественно, какие-то связи с товарищами, кто там работает...
-Я бы хотел спросить, думаете ли вы, что после выборов в декабре и марте новое правительство будет в состоянии начинать те тяжелые реформы, которые нужны стране?
- Вы знаете, я не знаю, как это все будет делаться, как выборы пройдут. Тут появляются вроде бы и новые игроки. Но все сразу не поменяешь. Проблем много. Вот у нас с 2004 года и многие годы бюджет не был дефицитным, у нас создали даже резервные запасы. Но деньги из этих фондов вместо того, чтобы направлять на финансирование тех или иных необходимых вещей, связанных с инфраструктурой, стали использовать по-другому.
Кредитовать экономику США, покупая казначейские обязательства и, по существу, кредитуя военные расходы США в Ираке или вот сейчас в Ливии (заслуженно или незаслуженно ее бомбят – я не берусь это обсуждать). Это же глупость! Я понимаю, когда Норвегия при сбалансированной, развитой экономике, создает Фонд развития будущих поколений, благодаря доходам от нефти.
Если в России будут формировать правительство, чего никогда раньше не было, из людей одного города или одного двора, ничего хорошего не будет. Хотя я уважаю Ленинград, я сам даже сумел там родиться в 1937 году.
- Виктор Владимирович, а почему вы не работаете в частном банке?
- Ну, во-первых, у меня уже и возраст – 74 года будет в декабре.
- Я думаю, что предложений у вас предостаточно.
- Во-вторых, все предсказывают, что в декабре 2012 года мир перестанет существовать, - что же мне ни отдохнуть-то до конца мира чуть-чуть? (смеется) Да, меня приглашают, приглашают. Есть и интересные организации, и люди, с которыми можно было бы вполне работать и сотрудничать... Но с другой стороны, я всегда понимаю, что меня зовут со скрытой надеждой: если чего будет не так, он пусть сходит в Центральный банк и договорится.. А я этого не люблю. Поэтому я на свободной основе, когда нужно кому-то чего-то посоветовать, - в деле, конечно, а не в вопросах любви и дружбы, - я готов. Что я и делаю.
-У вас был опыт работы в одной частной компании под названием ЮКОС.
- Да.
- Меня всегда интересовало, вы пошли туда, просто чтобы заработать или действительно считали, что есть шанс ее вытащить? Это был 2004 год, когда уже, казалось, судьба компании была предрешена.
- Вы знаете, я с Ходорковским был давно знаком - не то, что дружил с ним, но знал его еще с 1991 года. Он производил на меня всегда благоприятное впечатление - вполне разумный, образованный юноша. Когда приобрел ЮКОС, он месяц жил на буровой, чтобы понять все это. Приглашал иностранцев - и нефтяников, и юристов. У него в совете директоров было одиннадцать человек, из них только четверо были российского происхождения. Компания была у нас первой в нефтяном секторе и по объемам, и по технологиям. Это я, конечно, знал.
Потом начались все эти проблемы с неправильной уплатой налогов - напомню, ЮКОС этого не признавал, шли суды. Конечно, использование таких схем было слегка жульничеством. Но закон не нарушался. А раз вы такие дырявые законы пишете, кто же виноват? Люди этим пользуются…
Мне как раз тогда стало скучно работать в Госдуме, меня ведь даже в комитет по бюджету не включили, а запихнули в комитете по собственности. А это совсем не в моем вкусе... Поэтому когда меня пригласили в ЮКОС, я согласился. Конечно, те, кто меня приглашали, надеялись, что со мной власть как-то будет разговаривать.
Я тогда позвонил в приемную Путина, мне сказали, организацией встреч президента занимается Медведев. Я звонил Медведеву две недели – с ним не соединяли, то он занят, то его нет… В конце концов, я встретился с Шуваловым, тогда он был замглавы администрации, а я его еще по Совмину знаю. Шувалов мне говорит: "Виктор Владимирович, ну не дергайся ты, ну не верим мы Ходорковскому. Вот мы ему дадим (разговор был еще до первого суда) маленький шанс, а он выйдет и начнет опять встревать в ненужные дела". То есть стало понятно, что говорить о ЮКОСе в Кремле не хотят.
- Думаете ли вы, что Михаила Ходорковского освободят? Если нет, то, чего, на ваш взгляд, боится Кремль?
- Совсем недавно рассматривался вопрос освобождения Платона Лебедева… Его не освободили, хотя, как я понимаю, он серьезно болен. Не освободили по одной простой причине: потому что если его освобождать, надо освобождать и Ходорковского. Основная проблема - это Ходорковский. Когда-то у него, как я понимаю, случилось головокружение от успехов...
Выступая в 2003 году, на встрече Российского союза промышленников и предпринимателей, он попросил: Владимир Владимирович, разрешите нам построить трубопровод в Китай. Три миллиарда долларов. Половину будет финансировать ЮКОС, половину китайская сторона. Тот сказал – нет, сначала мы построим другой трубопровод. Ходорковский ему: стройте, где хотите, а нам нужно только разрешение. Нет! А Ходорковский прежде, чем сесть, сказал: вы знаете, я думаю, вы в экономике не очень разбираетесь, вы даже не знаете, как отношения с Китаем строить. При всех сказал. Обидел. Плюс в коридоре чего-то добавил. Я там не был, не знаю, но говорят…
-А чего говорят?
-Говорят, что Ходорковский сказал Потанину: "Ну его на фиг, Володя... Ты будешь президентом, я буду премьер-министром". При людях. Все. Сам себя подвел. Так говорят, я там не был.
-Вы вспоминали о своем разговоре с Игорем с Шуваловым. Были ли еще какие-то разговоры о ЮКОСе на высоком уровне?
- Да. А приезжавший в Москву господин Кретьен, бывший премьер-министр Канады, который тогда уже ушел с этого поста, ввстречался с Путиным. И Путин ему сказал (это потом Кретьен рассказывал): «Вот мы бы хотели стать полноправным членом «восьмерки». Поговорите об этом с лидерами других стран». Кретьен говорит: «Хорошо. А можно, я один вопрос поставлю? Если не хотите, не отвечайте. Вот наша компания юридическая в Канаде, являемся представителем «Менатепа», который основной акционер ЮКОСа. Меня просили разговор о ЮКОСе на встрече с вами поднять...». Путин говорит: «Я в этом деле не участвую. Пусть они напишут Фрадкову и Кудрину».
Мы написали письмо с просьбой о рассрочке по уплате долгов, я его подписал, через два дня отправили. И потом два месяца мы не получали никакого ответа. А потом замминистра финансов, который занимается налогами, Шаталин, можно сказать, выкормыш Чубайса, он сказал, что, к сожалению, закон не позволяет дать рассрочку… А ведь мы сказали: мы заплатим все эти налоги, но все равно будем судиться, решение суда неправильное, мы заплатим, но дайте нам два года, нельзя же сразу выложить сумму 4 миллиарда долларов… Сразу пришло другое, мы должны были где-то в августе сразу заплатить 7 миллиардов долларов недоимки налогов.
Потом Кретьен ехал в Алма-Ату на какой-то форум, попросил меня встретиться в «Метрополе», я с ним до этого не был знаком. Он: «Ничего не пойму. Я со всем поговорил, не против принять вас в «восьмерку». Мы написали письмо, но написали, в том числе, и насчет «Менатепа» и ЮКОСа. Он не отвечает». Я говорю: «Вы, наверное, не на том языке пишете. Вы же по-английски или по-французски пишете, а он только немецкий знает». Он весело заржал, уехал в Алма-Ату и сказал, что в Россию с инвестициями надо идти очень осторожно.
А в это время ведущая американская нефтяная фирма (забыл, как она называется, склероз уже) вела переговоры о том, чтобы купить 45 процентов ЮКОСа за 25 миллиардов долларов. 45 процентов! А мы стоили там меньше 30-ти. Но у нас были те или иные месторождения, которые были в распоряжении ЮКОСа. На что Ходорковский сказал (это 2003 год, у нас есть парафированное даже соглашение): «Мы сначала объединимся с «Сибнефтью», а потом проведем дополнительные переговоры, чтобы продавать более крупную компанию, и пойдем в правительство за разрешением, чтобы 45 процентов можно было продать американцам». Се ля ви, как говорят французы
- Я все-таки не могу никак понять. Как вы такой опытный человек не понимали, что спасти ЮКОС нельзя?
-Вы знаете, ЮКОС не надо было спасать, надо было спасать ситуацию.
- Да. Неужели вы не понимали, что и ситуацию невозможно спасти?
- Я многих вещей не знал. Я многие вещи узнал, когда туда пришел. Меня просили об этом три человека, среди них академик Канторович, директор Института нефти и газа Голубев и еще один товарищ, который был член менеджмента. Они там получали по три миллиона долларов в месяц. А мне платили сто тысяч долларов в год. И работа была интересная, понимаете, что-то новое.
-Сейчас на западе идут суды, связанные с ЮКОСом, в том числе в Страсбурге.
- То-то они год не могут принять решение.
- Как вы думаете, есть еще шанс повернуть каким-то образом ситуацию или шансов уже нет?
- А куда повернуть-то? Поезд уже ушел. Ну, вынесут они решение, что много было неправильно, несправедливо, даже законодательство российское читалось неправильно, ну, и что?
- А если сумма будет велика?
- Ну, вот это вопрос. Отсюда и другие: ВТО, быть или не быть нам в еврозоне и на каких условиях. Хотя я читаю, что нечего нам там делать...
- Виктор Владимирович, а что, Ходорковский был действительно так силен, что его стоило бояться только от того, что он в коридоре чего-то сказал?
-Вы знаете, компания была сильная. И Ходорковский был со своим собственным мнением. Его же просили, как говорится, помогать тем или иным партиям перед выборами, но он помогал не только тем, но и другим.
- Арест Ходорковского, конечно, был большим шоком для иностранных инвесторов.
- Да.
- По-вашему, что сейчас надо делать, чтобы привлечь инвесторов обратно в Россию?
- Ну, они, во-первых, есть в тех или иных отраслях. У нас, по-моему, достаточно много сейчас автосборочных заводов, да. Хотя, конечно, тут для иностранного инвестора важно, какой обьем он может делать. Потому что все-таки у нас есть определенное обнищание народа. Вот тут была передача насчет автомобилей по РБК, и говорят, что основное население предпочитает покупать наши "Жигули". Не потому что они прекрасного качества, а они по цене более приемлемы.
Поэтому был вопрос, что не ввести ли нам дополнительный налог на дорогие автомобили, которые покупают, конечно, люди, деньги имеющие... Как вот в Сингапуре - дорогие иностранные машины были дорого, а тот "Мерседес", который они собирали на месте, он был по вполне нормальной цене. Так что иностранный инвестор, он, естественно, смотрит. Вот, скажем, "Беларускалий" - они вместе с "Уралкалием", по-моему, 70 процентов мировой добычи дают, но они продаваться дешево не хотят, потому что у них больше ничего нет, кроме еще сельского хозяйства и господина Лукашенко.
-Как вы считаете, насколько сложная экономическая ситуация в России вызвана какими-то объективными обстоятельствами, а насколько это вина конкретных финансовых, экономических регуляторов, действующих не так? И в чем они действуют не так?
- Кто-то сказал из известных деятелей про народовольцев, когда его брата приговорили к смертной казни: "Страшно далеки они от народа". Нельзя делать правительство из людей одного двора, оттого что, как кто-то сказал, вы в футбол играли вместе. Раньше в правительство брали специалистов по той или иной отрасли. Черномырдин начал вообще с мастера газодобычи, потом постепенно рос-рос, потом, правда, поработал в индустриальном отделе ЦК, по-моему, какое-то время, потом стал зам. министра, министром газовой отрасли... Он по сравнению с Гайдаром знал реалии. А Гайдар начинался западных книжек.
-А в чем конкретные экономические ошибки сегодня этих людей "из одного двора"?
- Ну, ладно, когда одного Фурсенко назначают председателем Футбольной федерации - в одном дворе в футбол еще вместе играли. А зачем же другого назначать министром образования? И вообще зачем Министерство образования и высшего образования объединять в одно ведомство? Это же идиотизм. И назначать человека, который не преподавал ни в вузе, ни в школе, у которого только папа - член-корреспондент Академии наук. Ну, и чего? Не те люди, я извиняюсь. Или как можно объединять Министерство здравоохранения и Министерство труда. Разные задачи-то, правильно?
- А результат не тех назначений в чем состоит?
-Экономика идет к дальнейшему неправильному перераспределению национального дохода.
- В пользу конкретной группы лиц?
- В пользу конкретной группы лиц, которые получили основные сырьевые ресурсы в свое распоряжение. Недаром же при Ельцине называлось "семибанкирщина". Ведь вот "Менатеп" купил ЮКОС за 350 миллионов долларов - мизерная цена. Но "Менатеп" еще вложил 4 миллиарда долларов, уплачивая долги ЮКОСа. А те выставились на продажу - цена была низкая, зарплату не платили. Они когда первый раз приехали в Сургут, по-моему, Ходорковский с компанией, их заперли там рабочие на три дня и отключили воду, в туалет некуда было сходить. Они сказали: мы вернемся - мы все заплатим, не сразу, не в один день, но все заплатим, все долги.
То есть у них были деньги, заработанные раньше. Ну, может быть, не все, как уроки чистописания, но, тем не менее, деньги были. И по существу ЮКОС, когда его банкротили, внешней задолженности не имел. Одна задолженность была где-то в 2002 году - 1,6 миллиарда, но это были их же деньги, оформленные через "Сосьете Женераль", а другой миллиард, где осталось только 500 миллионов, были их же деньги частично, а частично коммерческих банков, часть из которых имела отделение в Москве.
И которые, зарегистрировав, что ЮКОС перестал платить, потому что судебные приставы сказали: сначала нам заплати, - им всем сказал: вот мы продадим Мажейкяйский завод за 2,5 миллиарда, куда рука России не распространялась, в Литве, и мы вам сразу все заплатим со штрафными процентами. А они втихую взяли и продали это "Роснефти". Под давлением.
Так же как "Прайс Вотерхаус" сказал: а мы вот подписывались под всеми балансами, а какая-то там компашка в Швейцарии не была упомянута, что она входит в группу ЮКОС, поэтому мы отказываемся от своих подписей. Но прежде чем сделать это заявление, ко мне приезжала партнерша и сказала: "Извините, мы вынуждены такое сделать заявление, иначе нам не дадут лицензию на продление деятельности, а мы аудиторы и "Газпрома", и "Сбербанка", и еще кого-то". Все же делалось как? Как в фильме "Ленин в 1918 году": "Надо же горлышко, за горлышко..."
-Почему вы не боитесь это все рассказывать о Ходорковском, о ЮКОСе? Вы, по-моему, последний человек в этой стране, который так говорит.
- А что правды бояться-то?
-Сейчас уже слово "ЮКОС", по-моему, боятся произносить по телевизору или по радио.
- А чего бояться? Я вру что-нибудь? Вот пусть меня уличат. Даже когда я не сдержался на "Эхе Москвы", и ВВ дали почитать, он говорит: "Ну, что, выразился нецензурно, но он же все так говорит". Ко мне никто не приставал. И я там говорил, что с ЮКОСом сделали.
- По-моему, в деле ЮКОСа самое опасное - как раз правду говорить.
- Почему? Ну, глухонемым судьям, конечно.
-Вопрос о ситуации, связанной с Банком Москвы. Насколько серьезны были ошибки проверок и бухгалтеров? И что надо делать сейчас, чтобы улучшить работу таких регуляторов?
- У нас есть какая-то русская пословица: на чужой чего-то не разевай роток. Я не говорил ни с кем в ЦБ, я думаю, что они проверяли нормально, ну, может, на что-то смотрели сквозь пальцы. Банк Москвы - там основным акционером было само правительством Москвы. Это банк, который делал Лужков для нужд Москвы, бюджетные расходы, доходы шли зачастую через них и так далее.
Но мне сказали так, что полгода назад, после того как Лужкова заменили, ему сказали: через полгода ты не будешь руководить банком. И, на мой взгляд, как товарищи некоторые говорят, он стал раздавать обеспечение. Вот кредит есть с обеспечением, а поскольку неизвестно, кто придет, или предполагалось, кто придет, такие ушлые товарищи, работавшие в торгпредстве в Англии в свое время, он стал обеспечение отдавать.
Если вот смотреть на книги сейчас, кредит есть, а обеспечения нет. Но это не значит, что клиент не заплатит, просто его труднее взять за горлышко. Но если он хочет сохранить свое доброе имя и быть дальше в бизнесе, он все равно по кредиту расплатится. Может, попросит рассрочку, потому что нельзя использовать обеспечение и так далее, и тому подобное. Поэтому что там происходит, как кто-то говорит, может, я очень глуп, но я не понимаю.
-А как вы вообще оцениваете российскую банковскую систему? Можно сказать, что российские коммерческие банки работают цивилизованно, работают так же, как остальные банки в мире?
- Ну, если управляющий банка сморкается не в платок, а в землю, то он не очень цивилизованный по натуре. Но, понимаете, мы же проходим свой сложный как бы путь развития банковской системы. Когда принимали закон о банках, вот мы настаивали на том, чтобы Центральный банк давал лицензию. А нам говорили: нет, все вы бюрократы и коррупционеры, вы только регистрируйте. В результате понасоздавали 3 тысячи банков.
Хорошо, потом в Думу попал Федоров Борис, вполне знающий, образованный человек, но характер немножко на букву "г", и он внес поправки, что все-таки Центральный банк дает разрешение. Или не дает. Многие полопались сами, и конечно, кризис 1998 года. Поэтому количество банков сейчас у нас где-то там тысяча с чем-то, банки многие достаточно свободны.
Причем мы всегда выступали против того, чтобы увеличивать минимальные капиталы резко, потому что как бы свободный капитал еще не очень накоплен в России, но некоторые банки в связи с тем, что, на мой взгляд, мы пошли на либерализацию валютного законодательства раньше времени, многие банки занялись аберрациями, попытками переводить часть выручки своих клиентов и свою выручку за границу. И я думаю, что вот часть инвестиций, которая идет в нашу страну, это деньги наших же россиян, пришедшие через офшорные компании. Потому что к ним тяжелее пристать с претензиями. В целом она развивается неплохо по сравнению с другими секторами экономики.
- Вы сказали об этой офшорной схеме. А можем ли мы сегодня сказать, что российское государство хотя бы отдаленно представляет, кто стоит за тем или иным офшором?
- По некоторым радиостанциям говорят так, что сейчас олигархи находятся под полным контролем определенных систем.
-А на самом деле?
- Вполне возможно.
- То есть бенефициарные владельцы всех офшоров, которые, скажем, завязаны в схемах с российским бизнесом, они российским финансовым властям известны?
-Мне нет, но им, возможно, да.
- Им - это людям при погонах?
- Людям при власти. Хотя не всех, конечно, можно прижать, но, по крайней мере, воздействовать на них, даже психологически, можно. Особенно если деньги туда ушли с определенными нарушениями. У нас же вот что было в 1996-98 годах? Человек покупал паспорт умершего человека, открывал компанию, один или два человека, заключал контракт на импорт с иностранной компанией по тому или иному товару, который есть во всех альманахах западных, и поскольку у нас были неплатежи тогда, и валютные средства куда-то делись, то от него требовали авансового покрытия. Он должен был сначала перевести деньги, а потом ждал товар.
И зачастую деньги переводились на какую-то вымышленную компанию, которая имела где-то счет, а никакого товара не поступало. И когда мы сказали уже, что вот пусть он так вынужден делать, пусть заложит рублевый эквивалент в банке, как бы покрытие здесь, нам фонд сказал: нет, это вы препятствуете торговле. Мы говорим: это же жулики! Мы же не знаем, кто "живой", а кто "мертвый", кто нормальный человек, а кто жулик. И нам это запрещали. И вообще идеи были у руководства и правительства тогда: свобода, брат, свобода, брат, свобода...
-Теория кризис не нова, но каждый раз мы воспринимаем это как последнюю катастрофу. Они сейчас будут все учащаться? Есть такое ощущение. Или нет?
-Вы знаете, я не могу сказать, учащаться, не учащаться. Все-таки любой кризис чему-то учит власти, и у нас, и на Западе. Но вообще о том, что кризис идет, Гринспен говорил все время, что рано или поздно у нас грохнет кризис. Увлеклись этими мыльными пузырями. Но это не ответственность ФРС, это ответственность финансовых властей, в том числе. Но потом, когда это все случилось, он в Конгрессе уже говорил, что "я виноват, я проглядел", огораживая, на мой взгляд, больше Бернанке от каких-то нападений, чем заявляя истинную вещь.
- Думаете ли вы, что будет сейчас, как считают некоторые экономисты, девальвация рубля?
- Для этого, по-моему, особенных оснований нет. Я не думаю так. Но я вам говорю, что я особенно вот за такими вещами, уйдя на пенсию, не слежу. Честно говоря, мне неинтересно, есть и много других интересных вещей, чем смотреть за дрыганьем курса.
-Вы не храните свои сбережения в рублях, раз вам это неинтересно?
- У меня жена тратит мою пенсию. Что я буду хранить? У меня остался вклад в Международном московском банке, и то на имя жены. И я думаю: вот китайская экономика развивается лучше всего, и поскольку новый владелец "Юни Кредита", крупнейший банк Италии, стал предлагать владельцам систему вкладывания в бумаги той или иной страны, я выбрал Китай - страну будущего. Но пока идет все очень потихоньку.
Источник: Радио Свобода
Комментариев нет:
Отправить комментарий