желающим доступны примерно 27 тысяч страниц документов ЦРУ в дополнение к 60 тысячам, рассекреченным ранее.
Корпус этих материалов включает и
именные папки, в которых собраны сведения о конкретных лицах. На одной из таких
папок стоит имя Адольфа Эйхмана – главного исполнителя «окончательного решения
еврейского вопроса». На другой – Хайнца Фельфе, нациста, после войны ставшего
агентом советской разведки.
Кто информировал Моссад?
История поисков и похищения
Адольфа Эйхмана описана десятки раз как непосредственными участниками событий,
так и историками. Тем не менее в ней по-прежнему много белых пятен. Документы,
опубликованные группой исследователей во главе с профессором Университета штата
Вирджиния Тимоти Нафтали, проливают новый свет на эти события. Американские
газеты подали новость как разоблачение – дескать, США знали местонахождение
Адольфа Эйхмана, но ничего не сделали, чтобы привлечь его к ответственности. В
телефонном разговоре со мной Тимоти Нафтали разъяснил:
– Позиция США заключалась в том,
чтобы переложить ответственность за поимку объявленных в розыск нацистов на
Западную Германию. ЦРУ не имело указания искать Эйхмана, и документы вполне
ясно говорят о том, что этот вопрос ЦРУ в конце 50-х годов не интересовал.
– Вы утверждаете, что ЦРУ узнало от западногерманской разведки (BND) имя,
под которым живет в Аргентине Эйхман, в 1959 году. Но есть сведения, что Эйхман
был опознан гораздо раньше, и Моссад получил эту информацию от той же немецкой
разведки…
– Немецкая разведка не передавала
эту информацию Моссаду. Был такой генеральный прокурор земли Гессен Фриц Бауэр
– именно он сообщил израильтянам об Эйхмане. Однако он, по крайней мере
согласно израильским источникам, не указал псевдоним Эйхмана. Позднее –
по-моему, это был 1959 год – Бауэр передал им и псевдоним, но израильтяне
прервали поиски Эйхмана в 1958 году. Кроме того, Фриц Бауэр не имел статуса
официального представителя западногерманского правительства.
Мы нашли в архиве документ, в
котором сказано, что уже после того, как Эйхмана поймали, Бауэр выражал
сожаление госдепартаменту США по поводу того, что власти ФРГ распорядились
данными об Эйхмане не лучшим образом. Не существует абсолютно никаких
документальных свидетельств того, что он выступал посредником от имени BND. Нет
также никаких подтверждений того, что израильтяне получили псевдоним Эйхмана в
1957 году. Именно по этой причине они прекратили поиски. И я считаю эту версию
убедительной.
Существует три книги воспоминаний
бывших агентов израильской разведки, принимавших участие в этой операции, я
просмотрел все источники на эту тему – все они говорят о том, что псевдоним был
ключевым элементом, которого не хватало Моссаду. Западные немцы получили имя,
которое фонетически почти не отличалось от того, которым пользовался Эйхман, –
и это было то самое недостающее звено, которого не хватало израильтянам и
которое они искали в марте 1958 года…
Но откуда Фриц Бауэр получил свою
информацию? И так ли уж было важно для охотников за Эйхманом, что Бауэр не
уполномочен немецким правительством передавать эти сведения Израилю?
Человек с татуировкой под мышкой
Оберштурмбаннфюрер СС Карл Адольф Эйхман
возглавлял отдел IV D4 Главного управления имперской безопасности (RSHA),
созданный специально для исполнения «окончательного решения», и был
непосредственным организатором геноцида евреев в Европе. Его последней крупной
операцией стала депортация около полумиллиона венгерских евреев в лагеря смерти
после того, как в марте 1944 в Венгрию были введены немецкие войска с тем,
чтобы не допустить ее выхода из войны.
Когда союзная авиация разбомбила железную
дорогу Будапешт – Вена, Эйхман велел гнать евреев к границам рейха пешим
порядком. В дни обороны венгерской столицы он поставил евреев в живую цепь
длиной восемь километров – они грузили боеприпасы на трамваи, доставлявшие их
на передовую.
Эйхман покинул Будапешт накануне
Рождества под советским артобстрелом. Он нашел шефа RSHA Эрнста Кальтенбруннера
в австрийских Альпах, в курортном городишке Альтаузе у подножия горы Лозе.
Группенфюреру было уже на все наплевать. Тогда Эйхман решил организовать
партизанскую войну. Эйхман простился с семьей и вручил жене и каждому из трех
сыновей капсулу с синильной кислотой. С остатками войск СС он двинулся в горы.
Несмотря на обильные снегопады,
отряд поднимался все выше по леднику Раттенбах, пока его не нагнал курьер с
приказом Гиммлера. Надеясь заключить сепаратный мир на Западе, рейхсфюрер
приказал не вступать в бой с союзниками. «Похоже, все было кончено, – пишет
Эйхман об этом моменте своей одиссеи. – Американцы были уже в Бад-Ишле,
неподалеку, и, как мы слышали, наши девушки танцевали с ними на базарной
площади». «Я потерял вкус к жизни», – горько добавляет он.
А потом к Эйхману явился один из
самых надежных офицеров и сказал: «Оберштурмбаннфюрер, вы объявлены в розыск
как военный преступник. Вы, но не мы. Вы окажете нам величайшую услугу, если
покинете нас, а мы выберем себе другого командира». Так Эйхман и сделал.
Через несколько дней его вместе с
адъютантом задержал американский военный патруль, он назвался вымышленным
именем и был помещен в лагерь в Обердахштеттене в Баварии. В плену Эйхман вел
себя крайне осмотрительно и осторожно. Как он сам объяснял впоследствии, он не
мог отрицать своей принадлежности к СС из-за татуировки под мышкой и потому
назвался лейтенантом 22-й бронекавалерийской дивизии СС (у всех без исключения
военнослужащих СС под левой мышкой была татуировка, обозначающая одной буквой
группу крови)
22-я добровольческая дивизия СС «Мария
Терезия» была сформирована из венгерских фольксдойче и воевала на Восточном фронте,
а затем обороняла Будапешт. Он назвал себя Отто Экманом с таким расчетом, что
если кто-то из прежних знакомых окликнет его по имени, то «Эйхман» прозвучит
для американского уха почти так же, как «Экман».
Тем временем в Нюрнберге на
процессе главных немецких военных преступников 3 января 1946 года дал показания
гауптштурмфюрер Дитер Вислицени – непосредственный подчиненный Эйхмана,
работавший с ним в Греции, Словакии и Венгрии (экстрадирован, осужден и казнен
в Чехословакии в 1948 году). Узнав содержание этих показаний, Эйхман решил
немедленно бежать и спустя двое суток исполнил замысел.
Под чужим именем он осел близ
Бремена, работал на ферме, затаился. В 1948 году по длинной цепочке надежных людей,
создавших тайную сеть под названием ODESSA (Organisation der ehemaligen SS
Angehoerigen – «братство бывших членов СС»), его прошение об убежище достигло
аргентинского консульства в Генуе. Эйхман получил право въезда в Аргентину,
истекавшее через два года.
Профессия – техник
В начале 1950 года Эйхман собрал чемодан и в
группе из четырех человек тайно перешел австрийскую границу. При переходе
австрийско-итальянской границы в Альпах двое из четырех были задержаны. Эйхман
с уцелевшим товарищем продолжил путь и добрался до Генуи. Там в
представительстве Международного комитета Красного Креста его встретил
монах-францисканец, выдавший ему нансеновский паспорт беженца на имя Риккардо
Клемента.
Священник этот, выходец из
Венгрии, настоятель генуэзского храма Святого Антония Эдуардо Дёмотер, известен
как ближайший сотрудник епископа-австрийца Алоиза (Луиджи) Худаля. Тот во время
войны окормлял немецкоговорящих католиков Рима, а впоследствии стал главным
организатором «крысиной тропы» для эвакуации бывших нацистов из Европы. Худаль
содействовал бегству от правосудия множества военных преступников, включая
врача-изувера Йозефа Менгеле и коменданта лагеря Треблинка Франца Штангля.
14 июня 1950 года аргентинское
консульство в Генуе поставило в паспорте новоявленного Риккардо Клемента бессрочную
визу. Спустя ровно месяц Эйхман сошел с борта парохода Giovanna C в
Буэнос-Айресе. «Профессия?» – спросил его чиновник иммиграционной службы.
«Техник», – ответил прибывший. По аргентинским правилам его имя
транслитерировали по-испански. Иммигрант стал называться Рикардо – с одним «к».
«Лишь об одном я жалею, – писал
впоследствии Эйхман. – Не будь я в тот момент так подавлен, я бы мог сделать
больше для своей жены и детей». Он имел возможность эвакуировать семью в любую
страну по выбору. Принимая участие в конфискации еврейских ценностей, мог,
подобно главарям рейха, сколотить состояние. Но он был бескорыстным борцом за
арийскую идею. Кроме капсул с ядом, он оставил семье лишь мешок муки. В
Аргентину приехал с пустыми руками. Не голодал благодаря бывшим соратникам, но
и не процветал.
Через два года он вызвал жену и
детей. Они никогда не меняли своих имен, оставаясь Эйхманами. Четвертый сын у
Эйхманов родился уже в Аргентине. Семейство пыталось открыть свое дело – то
прачечную, то магазин, одно время разводило кроликов и кур, но ни на одном
поприще не преуспело. В конце концов Эйхман поступил конторщиком на завод
Mercedes-Benz в пригороде Буэнос-Айреса. На этой службе он встретил 1958 год.
Эйхмана нашла не израильская, не
немецкая, не американская и вообще никакая не разведка. Человек, опознавший
его, никогда в жизни с ним не встречался и был слеп на оба глаза. В
Буэнос-Айресе еще с 1938 года жил немецкий беженец Лотар Германн. Как
социалист, он еще до войны провел несколько месяцев в концлагере Дахау, а как
наполовину еврей, после погромов Хрустальной ночи решил не искушать судьбу и
перебрался за океан. Он потерял зрение уже в Аргентине вследствие побоев,
которые перенес в гестапо. Дочь Германна, красавица Сильвия, познакомилась с
молодым немцем по имени Клаус Эйхман – это был старший сын Адольфа Эйхмана.
В 1957 году во Франкфурте начался
судебный процесс бывших нацистов, за которым Лотар Германн следил по газетам.
Главным обвинителем на процессе был Фриц Бауэр – еврей и социалист, успевший
перед войной эмигрировать в Швецию, где он вместе с будущим федеральным
канцлером Вилли Брандтом занимался антинацистской пропагандой. В судебном
заседании часто звучало имя Адольфа Эйхмана. По некоторым деталям Лотар Германн
стал догадываться, что отец бойфренда ее дочери – Адольф Эйхман. Германн
написал прокурору Бауэру, получил от него описание внешности Эйхмана и с
помощью дочери убедился в том, что его догадка верна.
В документе, на который ссылается
д-р Нафтали, псевдоним транслитерирован неточно – Clemens вместо Klement, но
историк считает, что этого было достаточно. Тем не менее агенты Моссада
выследили и тайно вывезли Эйхмана лишь в мае 1960 года.
Германн не знал псевдонима
Эйхмана, вернее, сообщил неправильный псевдоним – Франсиско Шмидт, потому что
так звали владельца дома, в котором жил Эйхман, но который не был его
собственностью. Но ведь зато Лотар Германн установил точный адрес Эйхмана.
Почему же Моссад, получив эти сведения от прокурора Бауэра, не выследил Эйхмана
тогда же? В архивах ЦРУ ответа на этот вопрос нет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий