Сто пять лет назад Владимир Ленин с группой соратников отправился в короткое путешествие, которое повлияло на мировую историю ХХ века. После проезда через территорию вражеской Германии в революционный Петроград вождя большевиков обвинили в измене.
Утром 9 апреля (в России это было 27 марта), через месяц после Февральской революции, три десятка живших в Швейцарии большевиков и других левых российских эмигрантов во главе с Владимиром Лениным и Григорием Зиновьевым стартовали из Швейцарии, проехали в предоставленном немцами специальном вагоне через Германию, а затем через Швецию и входившее в Российскую империю Великое княжество Финляндское добрались до Петрограда.
Выбор маршрута через Германию - противницу России в мировой войне - был, как объясняли большевики, вынужденным: путь через нейтральные страны и территорию союзников по Антанте был долог, опасен и ненадёжен
Но проезд через территорию врага по договорённости с ним возмутил многих россиян, а чуть позже, через три месяца после приезда, большевиков и официально обвинили в том, что они - "немецкие агенты", получавшие деньги от Берлина.
Однако доктор Александр Шубин, один из ведущих российских специалистов по этому периоду, автор книги "Великая российская революция: от Февраля к Октябрю" и других работ, объясняет, что документальных свидетельств финансирования большевиков Германией не существует.
Би-би-си: Некоторые популярные авторы пишут, что если бы официальная Германия - министерство иностранных дел, генштаб - не помогли Ленину в апреле 1917-го перебраться в Россию, то и революции не было бы. Как вы относитесь к такой точке зрения?
Александр Шубин: Я такую точку зрения не слышал, потому что революция-то уже была, революция началась в марте 1917 года и продолжалась потом довольно долго...
Би-би-си: Ну, большевистский переворот имеется в виду.
А.Ш.: Да: если бы Ленин не приехал в Россию, события пошли бы иначе, но не будем забывать, что большевистское руководство в России существовало и без Ленина. Он бы, вероятно, давал бы какие-то инструкции, он бы как-то боролся дистанционно.
Мы же помним, что Ленин и на деле оказывал влияние на большевистское руководство дистанционно - после июльских дней и до 10 октября 1917 года.
О речи Ленина с броневика на Финляндском вокзале советским школьникам рассказывали много и охотно. О том, как Ленин добрался до Петрограда - гораздо меньше
Конец истории Подкаст
То есть, в принципе такая модель была возможна. Но, несомненно, очень усилились бы позиции Каменева и Сталина, которые находились в стране изначально и взяли на себя руководство, наряду со Шляпниковым, уже в марте 1917 года.
Тем не менее, мы знаем, что в конце концов Антанта, несмотря на всякие препирательства, пустила в страну и "нежелательных" лиц, таких как Троцкий - он приехал со стороны Антанты, хотя и арестовывался...
Би-би-си: В Канаде.
А.Ш.: Да. То есть, так или иначе, Ленин - пусть к шапочному разбору, но всё равно приехал бы. Но, конечно, его воздействие на события, вероятно, было бы ослабленным - если бы не немцы.
Дало бы это какой-то положительный или отрицательный эффект немцам, сказать трудно, потому что российская армия действительно уже не могла воевать. Это показал не Ленин, это показало июньское наступление 17-го года, на ход которого большевики не оказали практически никакого влияния, и оно было неудачным.
То, что Россия должна выходить из войны, говорил даже военный министр [Временного правительства Александр] Верховский осенью 17-го года.
Поэтому Германия, скорее, оказала себе медвежью услугу, потому что когда Ленин пришёл к власти, он довольно активно содействовал революционному движению в самой Германии.
Би-би-си: Да, но краткосрочный выигрыш у Германии был - в виде Брестского мира.
А.Ш.: Я вам говорю: Верховский хотел скорейшего мира!
Би-би-си: Но не такого, пожалуй, мира?
А.Ш.: А какого ещё? Там было два варианта: либо сразу сдаться на милость победителя, чего не хотел ни Ленин, ни Троцкий - никто... Кстати, за эту позицию выступал Зиновьев, который как раз тоже приехал в "пломбированном вагоне", но эта позиция не получила поддержки. Либо тянуть время.
Большевики начали перед "Брестом" рискованную игру. Сейчас вышла моя книга "Старт Страны Советов", где эта игра подробно описана. Большевики надеялись дотянуть до революции в Германии и даже содействовать ей своей пацифисткой агитацией. Это не удалось, но они очень надеялись и старались.
Более того, лидеры Австро-Венгрии были готовы закончить войну вничью, и [Оттокар] Чернин, министр иностранных дел Австро-Венгрии, на переговорах за это выступал, но германское руководство, особенно военное руководство, упёрлось и сказало, мол, "без приза не уйдём".
Ленин был готов отдать Курляндию и Литву, которые уже были захвачены немцами.
Собственно, главный провал у большевиков заключался в том, что украинская Центральная рада, которая контролировала Киев, заключила сепаратный мир с Германией. Пока большевики затягивали время на переговорах, украинцы "снюхались" с немецкой стороной, заключили сепаратный мир - который для них тоже был самоубийством, но они об этом ещё не знали. Формально он был выгоден для Украины, но просто немцы, войдя на Украину, смели это правительство.
И вот здесь было ключевое поражение, потому что большевики думали, что они, затягивая переговоры, ничего особенно не теряют, кроме Прибалтики - Польша-то уже была отрезанный ломоть. А они потеряли Украину.
Соратники устроили Ленину пышную многолюдную встречу. Впрочем, других ссыльных и эмигрантов встречали не менее пышно
Но что бы здесь сделала какая-то другая сила, тоже непонятно. Потому что украинцы с лёгкой такой прогерманской ориентацией, они уже пришли к власти в Киеве. Поэтому тут что-то зависело от Ленина, а что-то - от гораздо более мощных потоков истории.
Вот октябрьский переворот как приход к власти одних большевиков, без многопартийного социалистического правительства - это да, действительно свершение Ленина, здесь его роль - ключевая.
А Брестский мир - какой-то мир всё равно был бы заключён, и явно не в пользу России, потому что она не выдержала войны.
Би-би-си: С какого момента началась поддержка Германией российских "пораженцев", в том числе большевиков, и насколько правы, на ваш взгляд, авторы, которые ключевую роль в этом приписывают Александру Парвусу?
А.Ш.: Что касается поддержки оппозиционных сил, то мы с высокой степенью достоверности знаем о поддержке некоторых украинских группировок и некоторых финских группировок. О поддержке большевиков мы ничего не знаем - никакой достоверной информации нет. Есть "документы Сиссона"...
Би-би-си: Это фальшивка, это известно, но были и другие, найденные после Второй мировой...
А.Ш.: Парвус деньги получал, это не вызывает сомнений. То есть, если вы говорите о документах о финансировании Парвуса, то факт имел место, в нём нет никакого криминала, потому что Парвус был "германско-турецкоподданный", прямо Остап Бендер...
Он, скорее всего, был порядочным аферистом: брал существенные средства и говорил, что они направлены в Россию и вызовут там стачки. Но он, в отличие от германского командования, хорошо знал наш революционный календарь и брал деньги накануне, например, 9 января - так и так были бы стачки.
Он, к сожалению для него, не угадал один раз, но это была трагическая неугадайка: нужно было взять деньги накануне 8 марта (1917 года), международного женского дня, который тогда был социалистическим праздником. Но он как-то не подумал, что эта дежурная для социал-демократов дата окажется днём начала февральской революции.
Что не случайно, потому что раскидывали листовки, ориентированные на трудящихся женщин, а женщины стояли в хлебных хвостах, и их это очень впечатлило. Терпение у них кончалось.
Это не единственная причина начала беспорядков 23 февраля (8 марта), но то, что они начались в "женский день", не является чистым совпадением. Парвус этого не предвидел, поэтому под это деньги не отмыл и за Февральскую революцию никакой "ответственности" не несёт.
Видимо, он просто использовал эту схему, чтобы наживаться, как человек, склонный к аферизму, и нет никаких признаков того, что парвусовские деньги реально переправлялись в Россию.
Би-би-си: Но есть документ министерства иностранных дел Германии, хоть и очень лаконичный, об ассигновании до конца 1917 года 40,6 млн марок на работу на восточном направлении.
А.Ш.: Вопрос, насколько расходование этих средств было эффективным. Получали сепаратисты, финские, украинские…
Би-би-си: Но с украинцами работала, насколько я понимаю, Австро-Венгрия, а не Германия.
А.Ш.: Ну, я имею в виду вообще блок. Насколько я знаю, немцы активнейшим образом работали с финнами...
В следственное дело большевиков подшивали всё, что было известно, и там мелькают украинские фамилии, финские фамилии.
Но, повторюсь, из того, что мне известно со стороны большевиков, того, что подтверждено документально, здесь нет никаких, так сказать, "переходов" денег в эту сторону.
Есть такой нюанс, связанный именно с Польшей. Дело в том, что [директор компании Парвуса Якуб] Ганецкий и [юрист российского филиала Мечислав] Козловский были членами Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. Польша была оккупирована (Германией), и в 1916 году провозгласила как бы самостоятельность под эгидой Германии. Работа по польским каналам таким образом была возможна [...]
Это к вопросу о том, что с Украиной работали австрийцы - я думаю, что там не было такого жёсткого распределения, кто с кем работает. Пилсудский работал то с австрийцами, то с немцами... Важно было просто работать с блоком.
То есть, мой вывод: сепаратисты - да, сепаратисты деньги получали и считали это за честь, а вот сотрудничество российских партий с Германией и Австро-Венгрией документально не подтверждается.
[...]
То есть, мы можем констатировать: со стороны Германии нет документации, которая бы указывала на передачу денег именно Ленину. [...]
Би-би-си: Есть ещё и такой довод, работающий в ту же сторону: если бы такие документы были, то их использовали бы уже нацисты.
А.Ш.: Обязательно, конечно.
Би-би-си: И в то же время у такого дилетанта, как я, сразу возникает вопрос: так, хорошо, Парвус ни при чём...
А.Ш.: В отношении финансирования он ни при чём. К поездке он имеет отношение, но косвенное.
Би-би-си: Да, как автор изначальной идеи.
А.Ш.: Идея-то, в общем, была очевидной. Она сразу возникла, когда Антанта отклонила просьбу о проезде. Это вызвало ужасное возмущение, справедливое притом, потому что люди имеют право проехать на родину - а их не пускают.
Поэтому вариант с прямым путём, он сразу возник, сразу возникли опасения (относительно компрометации контактами с немцами - Би-би-си), сразу отпал Парвус, как человек, тесно аффилированный с правительством Германии. Нужны были более нейтральные посредники. Через некоторое время отпал [лидер швейцарских социал-демократов Роберт] Гримм, который очень лоббировал эту идею, но был слишком связан с посольством (Германии в Берне), и возникли другие посредники, наиболее известный из которых - [Фриц] Платтен, который действовал в интересах той группы, которая торопилась в наибольшей степени.
Как бы со стороны нейтральных швейцарцев вышли на посольство, посольство отправило запрос в Берлин, в Берлине подумали и поняли, что никакого вреда, кроме пользы, это, скорее всего, не принесёт, потому что эти люди - против продолжения войны, хотя уже не "пораженцы" - "пораженцами" они были для самодержавия - они теперь были интернационалисты, циммервальдийцы. Сторонники мира "вничью", без аннексий и контрибуций.
Дело в том, что на этот момент циммервальдский подход был немцам, в общем, близок. Потому что Германия уже оказалась в тяжёлой ситуации. В особенной тяжёлой она окажется чуть позже [...]: решающий удар по стратегическим позициям Германии будет нанесён вступлением в войну США.
А США вступили в войну как раз, отчасти, в результате Февральской революции. Потому что в США было очень мощное противодействие союзу с авторитарным самодержавным режимом, а когда Россия, как выразился Вильсон, "присоединилась к союзу свободолюбивых наций", обеспечить вступление в войну на стороне Антанты стало легче.
Би-би-си: И всё-таки. Вот читает человек про поездку Ленина с товарищами в "пломбированном вагоне", читает доводы о том, что никакой связи с Парвусом у него не было, и тут видит, что на шведском берегу большевиков встречает сотрудник Парвуса, большевик Якуб Ганецкий! Как он попал к Парвусу, какие были связи между Парвусом и Фюрстенбергом-Ганецким?
А.Ш.: Во-первых, не будем забывать, что Парвус - известный социал-демократ. Естественно, они все знакомы. А дальше уже как-то складываются отношения.
Троцкий и Парвус были большими друзьями в 1905 году, но уже не были друзьями, например, в 1917-м.
Парвус занимался бизнесом, Ганецкий тоже занимался бизнесом, у него были там родственные связи, и его просто, так сказать, пристраивали. Они имел коммерческие навыки, а Парвусу нужен был сотрудник, имевший такие навыки, и в то же время "с политическим прицелом". То есть, нужен был такой человек, который мог быть его человеком у большевиков, условно говоря.
В то же время Ганецкий мог быть и "человеком большевиков в бизнесе", что всегда было очень желательно.
Ганецкий был небогат - он всё-таки был топ-менеджер, а не хозяин - и он не мог просто использовать фирму в интересах большевиков. Но с введением в России в июне 1917 года запрета на вывоз денег торговля стала невозможной.
Фирма дальше не смогла бы работать, её надо было как-то сворачивать, и Ганецкий в этих условиях в принципе мог - у него была техническая возможность - какую-то сумму, порядка 30 тысяч по моей оценке, подкинуть большевикам "на мелкие расходы".
Его личное финансовое положение было довольно скромным. Например, когда он начал заниматься интернациональной пропагандой в пользу большевиков в Стокгольме, то большевики ему направляли средства из своих скромных запасов, чтобы он этим занимался, своих денег у него на это не было.
То есть, он мог бы действовать взаимозачётом, но получилось так, что в мае большевикам остро понадобились деньги, а он как раз приезжал. Он мог просто какую-то сумму привезти с собой - ну, естественно, небольшую, не чемодан с деньгами, но какую-то мог. Плюс на счёте (фирмы) оставались какие-то деньги, и некоторые из них были обналичены через адвоката, Козловского, который тоже был членом Социал-демократии Королевства Польского и Литвы.
Видимо, деньги предназначались на совместный проект, каковым была типография (типография Манделя в центре Петрограда, купленная большевиками - Би-би-си). Типография впоследствии печатала польские материалы, так же как и большевистские.
Би-би-си: Когда они её купили?
А.Ш.: В мае 1917 года.
Би-би-си: И они говорили, что деньги на неё собрали, так сказать, по "народной подписке".
А.Ш.: Совершенно верно. Более того, они опубликовали, как поступали деньги, в основном от рабочих, следствие потом проверяло наличие этих денег, и там (пожертвования) по мелочам, по мелочам, а где-то - вдруг крупная сумма. Но эту крупную сумму собрали, скажем, 200 рабочих. Ну как крупная - две тысячи рублей, три тысячи.
Соответственно, сверка этих данных следствием показала, что примерно всё сходится. Видимо, они не стали очень уж копаться.
То, что удалось посчитать мне, не сходится на сумму плюс-минус 30 тысяч.
Примерно такие суммы Козловский мог тратить по распоряжению Ганецкого и получал на свои нужды - как высокооплачиваемый адвокат. Хотя он толком ничего не делал, что подтвердила [руководительница петроградского отделения фирмы, двоюродная сестра Ганецкого Евгения] Суменсон, которая, в общем, вполне честно сотрудничала со следствием. И была совершенно оклеветана в мемуарах сотрудника контрразведки [Бориса] Никитина - это изрядный лжец, и я очень жалею, что, пока не прочитал в то время материалов дела, в 2006 году сослался на него в книге "10 мифов советской истории".
Проработав материалы дела, я показал, что Никитин лгал, когда утверждал, что Суменсон сразу же во всём созналась. Это материалами дела абсолютно опровергается. То есть, она очень рационально всё объяснила, где, какие деньги, куда ушли, она не выгораживала Козловского, она сказала: да, помощь он нам не оказывал, у него были какие-то дела с Ганецким, тот меня обязал выдать ему такие-то суммы. Суммы невеликие - вот, в пределах 30 тысяч.
Би-би-си: В обвинении, как я смутно припоминаю, речь шла не о 30, а о сотнях тысяч, вроде бы девшихся непонятно куда.
А.Ш.: Нет, не непонятно куда, а находившихся на счетах. Никуда они не делись, там же и лежали.
То есть, деньги шли из России в Швецию, потом поток был перекрыт, и они лежали на счетах. Где и были найдены следствием.
Би-би-си: Чем они, кстати, торговали с Россией? Мне запомнилось лекарство от сифилиса...
А.Ш.: Они торговали разными лекарствами и карандашами.
Би-би-си: Американский историк Майкл Пирсон предполагал, что во время остановки "пломбированного вагона" в Берлине у Ленина могли быть контакты с немецкими официальными лицами. Его доводы: остановка была вопреки планам долгой. Кроме того, в мемуарах пассажиров она описана очень скудно, хотя о других эпизодах путешествия, вроде билетиков на курение в туалете, пения "Марсельезы" в Маннгейме или прихода солдат во Франкфурте, они вспоминали в подробностях.
А.Ш.: Вам доводилось сидеть в аэропорту, когда между самолётами много времени. Вы помните, что вы делали? Вот здесь то же самое: не произошло ничего политически интересного. Поэтому никто и не вспоминает.
Если бы там был контакт с официальными лицами, или даже намёк на него...
Имейте в виду, что это была очень разношёрстная публика. Мы бы имели подробнейшие воспоминания. Потому что там ехали не только большевики. Предположим, Ленин шушукается с представителями немецкого правительства - и это видит какой-нибудь меньшевик. Тем более, оказавшийся потом за рубежом.
Конечно, мы бы имели не просто намёки, а мы бы имели обличительные речи.
И именно понимая, что это может произойти, никакой опытный политик вроде Ленина ничего такого в Берлине не допустил бы - на глазах у посторонних людей.
Если представить гипотетически, что контакт между Лениным и немецкими представителями имел место, то его можно было совершенно спокойно осуществить в Швейцарии, до поездки, или в Стокгольме.
То есть, самое неподходящее место для контакта и самая абсурдная версия этого контакта - это в Берлине во время этой долгой остановки.
А почему она была долгой - ну извините, поезд шёл вне всяких расписаний в военное время.
Би-би-си: Но в сравнении с графиком он опоздал в Зассниц, на переправу в Швецию, на два дня.
А.Ш.: Да, но сам график, как вы понимаете, делался на коленке.
Би-би-си: В продолжение тех же рассуждений Пирсона: с его точки зрения, у Ленина в пути поменялась концепция. Апрельские тезисы, "республика Советов" - это всё стало даже для его попутчиков шоком: что это с ним случилось? Сидел шесть-восемь дней в дороге, писал-писал - и вот вам, написал.
А.Ш.: Ну, во-первых, писал он, видимо, не шесть дней, потому что Ленин очень возбудился уже в первые дни Февральской революции, сразу начал слать - это к вопросу о дистанционном управлении - "письма из далека".
Дальше - есть знаменитая фраза Ленина, которая зверски совершенно обрезается и коверкается (чтобы показать), что он в январе 1917 года не верил, что будет революция в России при его жизни. Полная чушь!
Би-би-си: В "Докладе о революции 1905 года", в том числе в этой фразе, он говорил о европейской революции...
А.Ш.: Не просто о европейской революции, а о решающих битвах мировой революции: "Мы, старики, может быть, не доживём до решающих битв этой грядущей революции". То есть, речь не о начале, а о решающих битвах мировой пролетарской революции.
Ну а мировой коммунистический проект переживал свои решающие битвы в 1940-60-е годы, наверное, и понятно, что Ленин вряд ли мог бы дожить до этих решающих битв, так что тут он оказался совершенно прав.
Но! О чем говорит этот "Доклад о революции 1905 года" - о том, что Ленин знал, что революция уже при его жизни будет пролетарской. Потому что его концепция революции 1905 года - что революция по задачам - буржуазная, а по гегемону - пролетарская. Что к власти должно прийти рабоче-крестьянское правительство, эта мысль была у него с 1905 года.
Это уже было очень смело, это уже подвергалось критике.
Поэтому "Апрельские тезисы" достаточно закономерны в рамках творчества Ленина и его развития как теоретика.
И в то же время они достаточно осторожны: он говорит, что вовсе не значит, что мы сейчас социализм будем строить. Просто мы не должны доверять буржуазному правительству, буржуазия свои задачи уже решила, она теперь будет контрреволюционной силой - вот его идея.
Естественно, сказать это можно было, когда более-менее выяснится положение в России, а положение в России для Ленина выяснилось - видимо, последние штрихи его концепции сложились - когда он 3 апреля поговорил с товарищами в Петрограде.
Тут важна роль, например, Шляпникова, который тоже так думал - он был леворадикален. Против этой его точки зрения был Каменев, в большей степени. Возможно, это был сюрприз для Зиновьева, хотя поначалу Зиновьев был в общем с Лениным, это потом он начнёт отходить вправо.
То есть, для меня очевидно, что "Апрельские тезисы" не возникли "в купе". Но в купе он тоже думал над этим - обдумывал важные формулировки, напитывался энергией: вот, сейчас приеду и вывалю на всех то, с чем я не согласен.
Он, видимо, был достаточно, если хотите, даже зол на то, что вот так сдаются позиции буржуазии: "зачем они это делают?" В вагоне он размышлял, подбирал аргументы.
Но это не значит, что он, уезжая, думал, что нужно быть лояльным Временному правительству, а приехал с мыслью, что нужно его свергать. Нет, он с самого начала хотел свергать буржуазное правительство и как можно скорее переходить к пролетарскому этапу революции. На самом деле он хотел дожить до решающих битв, хотя и понимал, что шанс невелик.
Би-би-си
Комментариев нет:
Отправить комментарий